— Девочку звали… хм… Мэри, и однажды она исчезла, и никто из её друзей или семьи не знал, куда она пропала. Все думали, что она была потеряна для них навечно. Но вот чего они не знали так это то, что эта Мэри была очень больна, настолько больна, что едва не умерла, а кое-какие добрые фейри взяли Мэри к себе домой с целью исцелить её. В течение долгого времени Мэри пребывала в глубоком сне, в то время как фейри работали над ней своей магией. И затем, однажды, она проснулась и обнаружила себя в самом удивительном месте, какого никогда раньше не видела.
Я подняла взгляд на грифона и уловила незначительный наклон её головы в мою сторону. Спрятав улыбку, я продолжила свой рассказ.
— Мэри лежала на самой мягкой постели, какую вообще возможно было представить, в окружении стен из виноградной лозы и красивых цветов. Затем лоза сместилась и вошла самая красивая рыжеволосая сильфида, которая рассказала Мэри, что они исцелили её. Потом она шокировала Мэри, поведав, что та на самом деле была на половину фейри, именно поэтому фейри и спасли её. Она вывела Мэри на улицу и подала ей самую восхитительную еду и напитки, а после отвела её на прогулку, чтобы показать ей место настолько красивое, что от этого у Мэри на глаза навернулись слезы.
Я описала зеркальное озеро, сочную зелень, яркое синее небо и живущих там птиц и созданий.
— Мэри и её новая подруга очень долго разговаривали, и сильфида сообщила ей, что теперь это был её дом, если она решит остаться. Мэри осмотрелась и поняла, что она возможно никогда не почувствует себя в такой безопасности или такой удовлетворённой, как она чувствовала себя в эту самую минуту. Она могла иметь это навечно, если откажется от своей жизни в человеческом мире и останется в Волшебной Стране.
Я умолкла, когда услышала у себя над головой царапанье, и подняв голову, я увидела, что Менуэт робко, бочком пробиралась по балке. У меня перехватило дыхание, когда она колыхнула крыльями, будто собиралась полететь, но она перестала двигаться, как только заметила, что я наблюдаю за ней. Я быстро опустила взгляд, пока не стала смотреть прямо перед собой.
— Большинство из людей никогда бы не пожелали покинуть Благой двор, как только они его увидели бы. Но Мэри подумала о своей семье и как они, должно быть, переживали за неё.
Я замерла, когда поток воздуха вскинул мои волосы и менее чем в пяти футах от меня на пол приземлились четыре лапы. Медленно мой взгляд путешествовал вверх по оперённому телу, пока не встретился с золотистыми глазами Менуэт. Звук близ двери переключил её внимание от меня, и я поняла, что Николас вытянул свой меч.
Я отвела от неё взгляд и продолжила свою историю.
— Мэри знала, что даже несмотря на то, что человеческий мир может быть опасным и пугающим, она никогда не оставит в прошлом свою семью и друзей. Поэтому она попросила сильфиду вернуть её домой. Сильфида очень расстроилась, поскольку была так счастлива найти Мэри и думала о ней как о своей сестре. Но она сделала, как просила Мэри и принесла её прямо к входной двери дома. Мэри была чрезмерно рада оказаться дома, и вскоре она воссоединилась со своей семьей и друзьями, которые поверить не могли, что она была жива и в полном здравии. И они были признательны фейри за проявленную заботу к Мэри, пока она не смогла вернуться снова домой.
Менуэт издала тихий клёкот, и я встретилась с взглядом её проницательных умных глаз.
— Я знаю, что быть вдали от дома ужасно. Не знаю, можешь ли ты меня понять, но обещаю, что здесь с нами ты в безопасности, пока мы не найдём твою семью.
Она пристально всматривалась в меня в течение ещё одной долгой минуты. Затем она пошла вперёд, пока не встала, возвысившись надо мной, и всё что я могла видеть так это широкую оперённую грудь. Я затаила дыхание, когда она опустила голову так, что та оказалась рядом с моей, и затем начала медленно тереть своим клювом и головой по моим волосам. Через минуту она отпрянула от меня и вошла в свой вольер, где начала разрывать огромный кусок сырого лосося в кормушке.
Никто ничего не произнёс, когда я поднялась с пола и закрыла дверцу вольера. Я развернулась, чтобы поглядеть на остальных, и увидела, что их шокированные выражения лиц отражали мои собственные чувства.
Первым заговорил Крис.
— Я думал, что меня ничем не удивишь, после того как повстречался с троллем, но это…
— Сара, ты понимаешь, что только что произошло? — с некоторым затруднением поинтересовался Сахир, и я покачала головой. — Она пометила тебя своим запахом. Для неё ты теперь одна из её стаи. Я-я ничего подобного этому никогда не видел.
— Значит я как бы почётный грифон? Круто, — я улыбнулась, когда пошла в их сторону, всё ещё потрясённая своим опытом. Взглядом я встретилась с Николасом: — Видишь, проще простого.
Слова едва успели покинуть мой рот, когда слева от себя я услышала шелест. Я слишком поздно поняла, что была настолько отвлечена своим успехом с Менуэт, что не заметила, как близко подошла к вольеру Алекса. Я повернула голову и увидела, как виверн ринулся ко мне, пламя уже выпалило из его пасти.
Огонь опалил мою руку за секунду до того, как я была унесена прочь от вольера, за пределы ярости виверна. Николас внезапно и резко остановился и погасил пламя на моём рукаве, но я уже могла почувствовать мучительную боль, растекавшуюся от запястья до локтя. Слёзы хлынули из глаз, и я вскрикнула, когда обуглившийся рукав прикоснулся к коже, которая уже и так покрылась волдырями.
— Сара, ты как? — закричал Сахир, подбежав к нам.
Николас повернулся к нему, его глаза горели ярким пламенем.
— Проклятье, Сахир, говорил тебе, для неё это небезопасно. Эта тварь могла бы убить её.
— Это не его вина, — произнесла я сквозь стиснутые зубы. — Я была беспечна. Подошла слишком близко.
— Чёрт возьми, нет, — неистовствовал Николас, всё ещё держа меня. — Он ни в коем случае не должен был позволять тебе входить сюда.
— Николас, — резко сказал Крис.
Они обменялись взглядом, который я не смогла расшифровать, и хватка Николаса на мне немного ослабла.
Я попыталась отстраниться от него, но его рука вокруг моей талии всё ещё была подобно стальному обручу.
— Н-не вини Сахира за это. Я достаточно взрослая, чтобы принимать свои собственные решения, — я снова попыталась отойти от него, но безуспешно. — Отпусти меня.
Николас свирепо посмотрел на меня, совершенно проигнорировав мою просьбу.
— Ты не можешь продолжать рисковать подобным образом.
Его снисходительный тон прогнал все мысли о боли из моего сознания.
— Ты не мог бы просто, чёрт возьми, спуститься на землю? — заорала я, пихаясь до тех пор, пока он, наконец, не отпустил меня. Я набросилась на него: — Ты не вправе говорить мне, куда я могу ходить или как мне проводить время. И я не какая-то «тряпка», за которую тебе надо впрягаться и постоянно спасать.
Он изогнул бровь, посмотрев на меня, и это взбесило меня ещё больше.
— Ладно, ты просто сделал это, и я благодарна, но это не даёт тебе права орать на каждого или обращаться со мной как с никудышней. Если ты исключительного такого мнения обо мне, тогда я бы хотела, чтобы ты просто держался от меня подальше.
Он сделал шаг навстречу ко мне.
— Я не сказал, что ты была…
— Просто забудь.
Я подняла руку, и ткань рукава болезненно скользнула по обожжённой руке. Прикусив губу, я не смогла сдержать вырвавшийся из меня стон боли.
Беспокойство сменило гнев во взгляде Николаса.
— Нам надо отвести тебя в медицинское отделение.
Я повернулась к двери.
— Мне не нужна твоя помощь. Я и одна могу туда сходить.
— Я иду с тобой.
Я распахнула дверь.
— Нет, не идёшь. Просто оставь меня в покое.
Я едва могла видеть, куда иду сквозь слезы, когда заспешила в сторону главного здания, и я не знала, были ли это слезы от боли, гнева или обиды. Я чувствовала себя жалкой на слишком многих уровнях, чтобы попытаться разобраться в своих эмоциях, и всё чего я хотела, так это установить некоторую дистанцию между мной и Николасом.