Даже Селин, которая стояла одна на нижних ступеньках лестницы, посмотрела на меня без своей обычной презрительной усмешки. «Только представь себе», — онемело, подумала я. Возможно, у неё всё-таки есть сердце. Не то чтобы это имело значение, не то чтобы хоть что-то теперь имело значение.
Я едва замечала своё окружение, пока мы шли в мою комнату. Николас не пытался заговорить со мной, но он продолжал держать меня за руку на протяжении всего пути. Однажды я подумала о нём как о своём якоре, и это было именно тем, чем он был для меня сейчас. Он был единственным, кто не давал мне рассыпаться на миллион частей и уплыть по течению.
Позже, у меня будет лишь призрачное воспоминание о том, как я вошла в комнату и свернулась в дрожащий клубок на кровати. Голоса приходили и уходили. Я лежала, погрузившись в своё несчастье, думая о Нейте в камере в подвале. Только вот Нейтом он больше не был. Мужчина, который воспитал меня и любил меня, исчез, и на его месте был монстр. Боль расходилась из центра моей груди по всему телу, и я вжалась лицом в подушку, моля о забвении сна.
Когда я, наконец, уснула, Нейт явился мне во сне. Он звал меня, умолял меня спасти его, спрашивал, почему я позволила этому с ним произойти. Я видела, как он вставал из своего инвалидного кресла, его зелёные глаза теперь были красными, и с его губ капала кровь. У его ног лежала светловолосая девушка-подросток, и я узнала в ней одну из тех девушек, которые несколько месяцев назад пропали в Портленде. Когда я ошеломлённо посмотрела на него, он обратился в моего отца, его лицо было серым и безжизненным. «Почему, Мадлен? Почему ты сделала это со мной?» — умолял он потрясённым голосом. Его лицо смазалось, и он снова стал Нейтом, зажимающим эфес кинжала, торчащего из его груди. «Ты такая же, как и она. Она убила моего брата, а ты убила меня».
— Шшш.
Николас обнимал меня, тогда как я рыдала у него на груди; он руками поглаживал мою спину, пока я не выплакала всю себя до бесчувственного состояния. Он переместился и сел, а я уцепилась за его рубашку, но он лишь накрыл нас одеялом и обратно притянул меня в свои объятия. Эмоционально истощившись, я снова уснула под успокаивающий звук его дыхания и сердцебиения у своей щеки.
В следующий раз я проснулась уже утром и в кровати я была одна. Я потрогала место рядом с собой и оставшееся там тепло, дало мне понять, что Николас ушёл совсем недавно.
— Как ты себя чувствуешь?
Я откинула одеяло и обнаружила сидевшую у окна Джордан. Мои глаза ощущались заплывшими и сухими, и мой голос был осипшим, когда я заговорила:
— Нормально.
Это была ложь, и мы обе об этом знали, но я не смогла вложить правду в слова.
— Чёрт, не стоило об этом спрашивать. Прости, — она подошла и села на край кровати, и её уставшие глаза сказали мне, что она тоже не особо много поспала. — Николасу необходимо позаботиться кое о чём, так что мне сказано оставаться с тобой. Не возражаешь, да?
— Нет, я рада, что ты здесь.
Меньше всего я хотела быть в одиночестве.
— Хорошо, — на продолжительное время она затихла. — Мне очень жаль насчёт твоего дяди.
— Спасибо.
Я пододвинулась, чтобы сесть, прислонившись к подушкам. Руку я положила на одеяло и проследила контуры колибри, вышитой в одном из квадратов. Моя бабушка создала стёганое одеяло, чтобы передать его своим детям и внукам. Нейт никогда особо ни с кем не встречался и ничего не говорил о желании иметь своих собственных детей, но он всё ещё был молод, и у него было предостаточно времени, чтобы завести семью. Теперь же имя Грей умрёт вместе с ним. Моё горло болезненно стянуло, и я горестно сглотнула, борясь со слезами. Откуда они вообще берутся после прошлой ночи?
— Ты голодна? Я принесла немного еды, поскольку посчитала, что ты не захочешь спускаться на завтрак.
Последнее чего я хотела, так это думать о еде, но знала, что мне надо поесть. Я кивнула и Джордан сходила за накрытым подносом. Она положила его поперёк моих ног, и я взяла гренку в масле и откусила от неё маленький кусочек.
— Вот, это пришло тебе.
Она подала мне конверт кремового цвета, и я тут же поняла, кто его послал. Я открыла конверт и прочитала короткую записку, написанную элегантным почерком Десмунда.
«Я здесь с тобой. Десмунд».
— Это от Десмунда Эшворта, так ведь? — спросила Джордан убаюкивающим тоном. — Я слышала о нём — все слышали — но никто его не видел уже лет как сто. Он никогда не выходил из своего крыла, и только глупец осмелился бы подняться туда. Я постоянно слышала, что он был безумен и опасен.
Мне не понравилось, что она говорила о Десмунде подобным образом, но я не могла винить её за это. Вплоть до недавнего времени, он был именно таким, как она его и описывала. Но что-то подсказывало мне, что он не собирался вновь возвращаться к своей изоляции.
— Он долгое время был болен, но думаю, что теперь ему стало лучше.
Не постеснявшись, она взяла клубнику из стоявшей на моём подносе чаши с фруктами.
— Ты пробыла здесь менее месяца, и всё же за ужином вы с ним походили на закадычных друзей. Как такое случилось?
Причин скрывать мою дружбу с Десмундом не было, поэтому я рассказала ей, как мы познакомились и как я начала навещать его. Я опустила часть о его болезни и своих попытках исцелить его.
— Все держались в стороне от него из-за его репутации, только вот я не знала об этом. Я думала, что он грубый человек с плохими замашками.
— С тобой не соскучишься, да? — она колко подметила. Её ухмылка быстро испарилась: — Прости…
— Всё нормально, правда.
Мой взгляд блуждал по комнате, и я заставила себя посмотреть на эскиз портрета Нейта. Мне надо прекратить жалеть себя и подумать о том, чего лишился он. Это он был жертвой, а не я.
— Ты что-нибудь слышала о… нём?
Джордан прикусила губу, словно не была уверена как много мне рассказать.
— Они держат его в камере, и я слышала, что Тристан полночи провёл там внизу с ним. Они давят на него, как только могут, чтобы получить информацию о вампире, который обратил его, но пока он молчит.
Я не хотела думать о том, какие методы они применяли, чтобы заставить Нейта заговорить. Мне надо было снова напомнить самой себе, что на самом деле Нейта в той камере не было, и Тристан делал всё необходимое, чтобы выяснить о вампире, который сделал это.
Отставив в сторону поднос, я ещё больше откинула одеяло и вылезла из постели. Я не могла оставаться в этой комнате, в окружении воспоминаний о Нейте, и задаваться вопросом, что происходит с ним. Я схватила кое-какую чистую одежду и пошла в ванную комнату.
— Куда ты собираешься? Николас сказал оставаться с тобой, пока он не вернётся, — прокричала Джордан из-за двери ванной комнаты.
— Не думаю, что он подразумевал, что я останусь запертой в своей комнате.
Прошлой ночью я была невменяемой, потому я не винила Николаса за мысль, что не должна оставаться в одиночестве. Но мне надо было выйти на улицу, вдохнуть свежего воздуха и очистить разум, или я сойду с ума.
Освежившись в душе и переодевшись, я натянула тёплые ботинки и надела пальто, и направилась на улицу.
— Я пойду в зверинец, — сказала я Джордан, когда она нацелилась пойти за мной. — Николас поймёт, где найти меня.
Воздух на улице был свежим и, казалось, что за ночь выпало ещё дюйм или два снега. Я стряхнула снег с ботинок у двери в зверинец и вошла внутрь, где обнаружила Сахира, использующего длинную рейку, чтобы протолкнуть поднос с сырым мясом в вольер Алекса.
— Сара, не ожидал увидеть тебя сегодня здесь, — сказал он, идя в мою сторону. — Я сожалею о твоём дяде.
Угроза, что моё горло опять перекроет удушьем, нависла надо мной.