Там был также указан номер телефона, по которому следовало звонить. На фотографии сидел тощий на вид терьер в синем ошейнике. Розовый язык торчал наружу, свешиваясь из пасти, глаза пес прищурил от яркого солнечного света. Ненавижу такие объявления. Пропал пятого апреля! Почти месяц прошел! Но все-таки я невольно всматривался в заросли сквозь запотевшие окна машины, медленно пробираясь по изрытой колеями дорожке, надеясь заметить хотя бы промельк этого бедного Честера.
Если пес все еще где-то здесь, с погодой ему не повезло. Ледяной серый туман низко опустился на верхушки елок, сосен и лиственниц. Дождь шел не переставая, несильный, но непрерывный. Узкая дорожка круто заворачивала вправо и поднималась вверх. Колеса фургона буксовали на покрытых грязью камнях и в выбоинах. Запах мокрой гниющей растительности проникал сквозь щель над приопущенным боковым стеклом, а деревья подступали с обеих сторон, их ветви скребли по боковым панелям фургона. Рокки повернул голову и посмотрел на меня своими грустными глазами цвета лесного ореха, словно вопрошая, в какое безумное предприятие я втравил нас на этот раз.
Рокки – чистокровный золотистый ретривер. Весит он от тридцати до тридцати пяти килограммов. Это зависит от того, на каком этапе своего диетического цикла пес сейчас пребывает и с какой именно пищей сражается. Я затрудняюсь определить, есть ли хоть что-то, чем Рокки не готов закусить. Исключение составляет разве что спаржа. В остальном в ход идет все: мебель, одежда, любые виды обивки и интерьер фургона. В частности пассажирское сиденье, на котором пес сейчас сидит. Виниловая обивка уже несколько месяцев назад проскочила сквозь его желудочно-кишечный тракт, и я не сомневаюсь, что в не столь отдаленном будущем Рокки намерен прожевать и проглотить обнажившийся желтый поролон. Рокки не просто выживает меня из дома своим пристрастием к странным видам еды. Он буквально выел мой дом изнутри. Но я люблю этого пса больше всех на свете, и он отвечает мне взаимностью, причем с такой силой и преданностью, что это невозможно выразить никакими словами.
– Ну и? – спросил я пса. – Ты полагаешь, это не самая удачная идея?
Рокки откинул башку назад и продолжал смотреть на меня жалостливым взглядом, вроде как ожидая чего-то еще. Я взъерошил ему шерсть на шее.
– У них ведь вполне может найтись кусочек торта, верно? Тогда окажется, что дело того стоило?
Пес моргнул и раскрыл пасть, продемонстрировав то, что я называю «улыбкой во все сто зубов». Это один из его коронных номеров. Можете мне поверить, это всегда отлично действует на женский пол, просто сражает наповал.
Мы начали подниматься вверх по склону. Слева от дорожки рельеф круто уходил вниз. Я посмотрел поверх зарослей кустов и вершин деревьев на разбросанные внизу поля, спускавшиеся к ручью, бегущему по дну долины; на целую коллекцию полуразвалившихся фермерских домиков и развалины старых сооружений бывшей шахты, где когда-то добывали оловянную руду. Вдали виднелся высоченный холм Саут-Бэррал, весь, как саваном, окутанный водянистым туманом. Мелькнули тормозные огни проезжающей машины, сверкнув подобно сигнальным огням корабля.
Дальше узкая дорожка расходилась в трех направлениях, и я поехал по среднему, еще глубже занырнув под густую сень деревьев. С сосновых иголок капала вода, разбиваясь о ветровое стекло, а машину швыряло из стороны в сторону и заносило. Средняя часть дорожки между колеями заросла высокой травой, оставив голыми лишь две полосы взрытой земли, по которым я и следовал.
Лес вокруг поражал своей плотностью и чернотой. В его глубине я ничего не мог увидеть, разве что на пару футов. Повсюду топорщились кусты, упавшие стволы и ветки деревьев. Землю покрывал толстый коричневый ковер высохших иголок и сгнившей травы. Если бедняга Честер забрался в эту глушь, он, вероятно, перепугался до полусмерти.
Впереди показались еще одни ворота, на сей раз открытые. К столбу крепилась прямоугольная пластина из шифера. На ней были вырезаны и закрашены бьющим в глаза белым цветом два слова: «Yn Dorraghys». Мои познания в гаэльском, принятом на острове Мэн, ничтожны, но это слово я распознал. «Тьма».
Очень подходящее название.
Дорожка еще через двадцать футов кончилась, и я сделал круг по болотистой лужайке, остановив фургон перед кустом ежевики рядом с красной машиной «Ниссан Микра». Колесные арки и боковые панели «Микры» были вымазаны грязью, а на заднее стекло кто-то прилепил наклейку фирмы «Эйвис» – прокат автомобилей.
Я вывалился из машины на мокрую, болотистую землю, захлопнул дверцу перед мордой Рокки и пошел сквозь дождь, зажав под мышкой блокнот в виниловой обложке.
Имение оказалось полуразвалившимся коттеджем с покатой шиферной крышей, поросшей мхом. Когда-то белые стены теперь отливали всеми оттенками зеленого и словно насквозь пропитались влагой, стекающей с листвы деревьев, что окружали дом. Заросли травы перекрывали и блокировали водосточные канавы, хлипкие ставни откинулись в стороны, обнажая старые, подгнившие подъемные окна. С одной стороны от входа виднелась небольшая лужайка. Трава, перемешанная с колючими растениями, достигала коленей.
Черная передняя дверь распахнулась, прежде чем я успел постучаться, и проем заполнил смуглый мужчина в легких синих джинсах и зеленом свитере с высоким воротом. Гладкие каштановые волосы спускались до плеч, а лицо закрывали объемные солнечные очки, такие, знаете, с зеркальными стеклами. Очки тут явно были лишними, принимая во внимание сумрак, царивший под высокими деревьями. В руке мужчина держал мобильный телефон.
Он оперся плечом о дверной косяк и посмотрел мне за спину, на надпись на фургоне. Надпись была краткая и по делу. «Нагревательные системы: установка и ремонт». За ней следовали номера моих телефонов – мобильного и домашнего.
– Вы специалист по системам отопления?
Сильный акцент резал ухо. Это заставило меня предположить, что мужчина откуда-то из Северной Европы, скорее всего из Германии. Голос напоминал тот, что оставил сообщение на автоответчике, только сейчас звучал более настороженно. В моем случае такое случается постоянно. Народ слишком увлекается всякими ужастиками, особенно про грабителей, притворяющихся коммивояжерами.
– Меня зовут Роб. – Я переложил блокнот из одной руки в другую и протянул сквозь дождь ладонь.
Мужчина, кажется, этого не заметил. Он все еще смотрел мне за спину, как будто пытался заглянуть внутрь машины.
– Там только моя собака, – пояснил я. – Она и есть мозговой центр всей этой операции.
Обитатель коттеджа чуть кивнул.
– Горячая вода. Сломалась.
– Так я и понял. – Я еще секунду подержал руку протянутой, потом оставил это и вытер ладонь о свои рабочие штаны. – Где у вас бойлер?
Мужчина указал телефоном на встроенный гараж в боковой стене дома. Ворота из гофрированных металлических пластин были подъемного типа, с поворачивающейся ручкой посередине. Белая краска на них облезла и висела клочьями.
– Открыто? – спросил я.
Обитатель коттеджа сунул руку в карман своих джинсов и кинул мне ключ с красным пластиковым брелоком.
– Я сейчас включу там свет.
Он отступил назад, словно собираясь закрыть переднюю дверь.
– Погодите. Вы проверили топливный бак? Там есть дизтопливо?
Мужчина молча смотрел на меня. Я затруднялся определить его реакцию, лицо-то закрывали солнечные очки. Призрак какой-то, а не человек.
– Топливный бак, – повторил я. – Там горючее есть?
– Не знаю. Можете это тоже проверить.
Я прихватил из машины фонарик и выпустил Рокки наружу, после чего мы с псом отправились под секущим дождем искать топливный бак. И обнаружили его спрятавшимся в гуще травы позади гаража. Я проверил уровень топлива. К тому времени, когда я закручивал обратно крышку бака, мы оба здорово вымокли. Я бегом добежал до машины и взял свои инструменты и полотенце. Потом открыл гаражные ворота и поднял створку.
Мистер Призрак сдержал слово. Свет в гараже горел. Две трубчатые флуоресцентные лампы жужжали и подмигивали у меня над головой. Дальше налево была простая внутренняя дверь, видимо, ведущая в коттедж. Рядом с ней с потолка свисал шнур выключателя света.