— Н-ну… кому-нибудь другому продам…
* * *Высоко над поймой закружил вертолет, но не пожарный и не рыбнадзоровский: хищные очертания, пятнистый окрас. Возможно, высматривал цели.
— Видал? — сказал Мурыгин. — Летает себе…
— Летает… — согласился Костик. — Главное, чтобы не шкодил…
Впереди проглянула темно-синяя, почти черная, с золотой насечкой Волга. Вышли на кручу, приостановились возле голого тополя, балансирующего на самом краешке. Весенние разливы сильно подъедали берег, так что теперь дерево большей частью опиралось на хитросплетение обнаженных корней. Под полутораметровым обрывом брал начало песчаный пляж, скатывающийся к воде и уходящий под расколотые, подтаявшие льдины.
— Ну вот он, твой город, — молвил Костик. — Цел-невредим. Да и плотина тоже… Успокоился?
Мурыгин неотрывно смотрел на тот берег. Судя по недоверчиво-счастливой физии Сергея Арсентьевича, он, пока шли, ожидал наихудшего. Насмотревшись, спохватился, осунулся.
— Все равно ведь доберутся… — безнадежно молвил он.
— Со временем — да, — подтвердил Стоеростин. — Со временем и Солнце погаснет, и Вселенная схлопнется… А вот чемоданы твои сразу надо было сюда забрать…
Взгляд его перекочевал с того берега на этот.
— Кто такое? — изумился Костик.
У подреза воды присело на корточки нечто черное, скользкое, несомненно человекообразное. Вот оно выпрямилось, нагнулось, погрузило руку в колышущийся у берега волокнистый лед.
— Боже!.. — содрогнувшись, сказал Стоеростин. — Ну и служба у них… Спецназовец?
— Какой тебе спецназовец? Сетку с налимами не видишь?
Хватаясь за корни, спустились на холодный песок, сошли к воде. Ныряльщик в препоясанном свинцом гидрокостюме обернулся, оказавшись сухопарым молодым человеком с трехдневной рыжеватой щетиной на долгом подбородке. Маска сдвинута на лоб, невероятной длины ласты лежат у ног.
— Ну, что там? — напряженно спросил его Мурыгин, кивнув в сторону плотины.
— Такой завал нашел… — поделился радостью ныряльщик.
— Завал?
— Ну, бревна притонули, коряги… — пояснил тот. — Там судаков!..
Надо полагать, все его новости были подводного происхождения. Наземные дела, судя по всему, небритого юношу интересовали мало.
— Ты что, стрельбы не слышал?
— Стрельбы?
Ну правильно! Какая ж на дне стрельба?
— Сам-то ты откуда? — продолжил допрос Мурыгин. — Городской?
— Городской… — озадаченно подтвердил земноводный молодой человек.
— И что там говорят?
— О чем?
— Ползавода пропало! — рявкнул Мурыгин. — О чем?!..
— А-а… — с облегчением сообразил ныряльщик. — Так ведь это же где-то в Огайо!..
Теперь уже ошалел Сергей Арсентьевич.
— Где?!
— В Огайо… — Юноша пожал гладкими тюленьими плечами. С правого свисала бурая рваная тряпочка. Возможно, водоросль. — Вечером вчера передавали… Завод пропал. Америкосы туда сначала полицию, потом армию двинули… Бомбят уже вовсю…
Мурыгин со Стоеростиным повернулись друг к другу медленно и надолго. Потом снова уставились на страшного вестника. Тот стоял на одной ластоногой конечности и, сам не подозревая об убийственной сути сказанного, обувал другую.
— Про ядерный удар ничего не говорят? — У Сергея Арсентьевича сел голос.
— Вроде ничего… — невнятно ответил ныряльщик, вправляя в рот пластиковый загубник. Надвинул маску, подобрал сетку с налимами и, приветливо помахав на прощание, зашлепал по льдистому мелководью.
Хотели вскарабкаться наверх по тем же корням, но балансирующий на краешке обрывчика тополь так страшно дрогнул, что решили не будить лиха и побрели вдоль крутого песчаного откоса, высматривая хорошую промоину. Идущее к закату солнце зависло над противоположным берегом. Волга пылала. Чайки, подобно камушкам рассыпанные по дальней отмели, стали из белых розовыми.
— Значит, вот оно как… — пришибленно повторял и повторял Сергей Арсентьевич. — Значит, не только у нас… Значит, везде…
Стоеростин в ответ лишь уклончиво двигал бровями.
Наконец обрывчик пошел на снижение и вскоре достиг метровой высоты. Мурыгин подсадил Костика, а Костик потом вытащил наверх Мурыгина за руку. Глазам предстал предвечерний сосняк, особенно красивый отсюда, с берега: стволы — будто остывающий металл.
— Да… — уныло подал голос Стоеростин. — По сравнению с ними мы даже не кошки. Мы — муравьи. Но, знаешь, иногда после муравьев от людей одни скелеты остаются…