— Покажитесь! — выкрикиваю я. По негласному закону, принятому среди «ходоков», такое долгое молчание — уже повод для атаки, но сегодня начинать свару первой мне улыбается еще меньше, чем обычно.
Должно быть, от меня по печати расходится тревога и настороженность — я чувствую, как к невидимому наблюдателю-Вадиму присоединяется Рэм и смотрит на происходящее его глазами. Наверняка что-то чувствуют и остальные, но не хотят отвлекать ни нас, ни Вада — и правильно делают.
— Мир вам. — Три фигуры, наконец, поднимаются из кустов.
Обзор теперь ничего не закрывает: прошлую зиму не пережил десяток тополей, а новые саженцы едва доходят мне до плеча. Так что троицу можно рассмотреть во всех деталях. Проходимцы, как они есть, любопытные, но неопытные: опытные к чужой печати тайком бы не сунулись. Щуплый парень лет восемнадцати, круглому лицу которого реденькая бородка придает совсем уж мальчишеский вид, выглядывающая из-за его спины девчонка в зеленой бандане и еще одна девушка, пытающаяся утянуть подругу обратно в кусты.
— Что-то это мне напоминает… — усмехается Костя, искоса глядя на меня. И впрямь: навевает воспоминания.
— Мы заметили свет в небе, ну и… решили подойти поближе, посмотреть, — сбивчиво объясняет бородатый проходимец, таким тоном, будто извиняется и оправдывается одновременно. — Вам… помощь не требуется? — заканчивает он еще менее уверенно. Девушки из-за его спины таращатся на нас с любопытством и страхом. Находясь в периметре наших Врат, они видят нас такими же, какими мы видим себя — без десятисантиметровых клыков, перепончатых крыльев и других страшилок, популярных среди неопытных проходимцев. Но бог знает, за кого они нас при этом принимают. Может быть, за мифических антагонистов — коренных жителей обратной стороны, которых никто никогда не видел, но которых все молодые проходимцы опасаются, не переставая, в то же время, искать с ними встречи. Может быть, за столь же мифических настоящих колдунов: иные дети до седых волос верят, что где-то существуют всемогущие и всеведущие настоящие взрослые… Но, так или иначе — и то, и другое юным проходимцам простительно: два обычных человека в серых защитных куртках, зачем-то раскладывающие на призрачных рельсах металлолом — куда более странный глюк, чем чудища с клыками и крыльями.
— Спасибо за предложение. Но будет лучше, если вы просто уйдете отсюда, — мягко говорит Костя. Троица ему явно понравилась. Как, впрочем, и мне: глупое «помощь не требуется?» звучит куда лучше, чем банальное «надеюсь, не помешали?» или благоразумное молчание в ожидании возможности по-тихому слинять. Когда-то мы были такими же любопытными и неопытными, как они — но добрыми научились быть позже, намного позже.
— Еще лучше будет, если вы вообще на ближайший час уйдете из глю… — Костя в последний момент вспоминает, с кем имеет дело, и придерживает язык. — Из астрала, из отражения, или как вы называете это место.
— Почему?
— Небезопасно здесь сейчас, потому что! — Голос Вадима, громыхнув через Врата, заставляет бородатого проходимца подскочить на месте. — Чем вы думали, когда к чужой печати полезли?! Идите с миром. И больше так не делайте.
— Ясно. — Проходимец, взяв себя в руки, перестает озираться по сторонам и с достоинством кивает нам. — Удачи вам. Группа, уходим!
— Ты хотел сказать — «глюк»? Мы называем это «прибой». — Перед тем, как исчезнуть, девушка в бандане лукаво улыбается Косте.
— Прибой? Интересно, почему. — Костя с задумчивым видом смотрит на кусты, где пряталась троица. — Прибой мира… Красиво, но бессмысленно.
— Интересно, почему вы все еще топчетесь на месте? — в тон ему спрашивает Вад.
— Уже не топчемся, — ворчит Костя.
В действительности, командир нашей команды — он, но сегодня ведет ритуал — и, как следствие, отвечает за все — Вадим, который лучше управляется с печатью. Чем именно сейчас недоволен Костя — тем, что Вад все-таки поторопил его, или тем, что тот сделал это не сразу — можно только догадываться. Насколько я его знаю — и тем, и другим одновременно. А, может, и чем-то третьим вдобавок: поводов у него предостаточно.
Городской чародей должен уметь сойти за «своего» в глазах сумасшедших, уметь не выглядеть сумасшедшим в глазах всех остальных и суметь не стать сумасшедшим. Мой друг-психиатр как-то подметил, что многих его коллег терзают, в сущности, похожие проблемы. Забавное совпадение, которое и не совпадение вовсе: психиатры никак не хуже, а то и лучше нас знают — насколько хрупок и ненадежен тот фундамент, который называют «объективной реальностью».