— Выходила девка замуж, только парня не нашла, — высказывается механик, сидящий у приоткрытой двери, чтобы дым папиросы уходил в коридор.
— А вы что скажете? — обращается к Главному завистнику (есть и такая нештатная должность в лаборатории) завлаб. — Ведь ваша дипломная работа так и называлась «Измеритель капель дождя».
— Да ничего хорошего я не сделал, — говорит завистник, — прочитал почти сотню статей, понял, что прибор надо ставить на самолет, а как его надо сделать, так никто и не придумал. Я и потом смотрел литературу: ничего толкового не нашел. Вот на эту химеру вы и людей найдете и средства, а помочь мне ни тем, ни другим вы не хотите, а я один, как перст, должен...
— Зря я вам, выходит, пятерку за диплом поставил, — недовольно говорит завлаб. — Прошу всех подумать и, если подкорка у кого-либо выделит подходящую эманацию, известите меня. Вас, — обращается он к вам, — прошу сделать обзор существующих приборов и методов измерения.
— Вот всегда так, — говорит Главный завистник, — я этим занимался, а поручают неизвестно кому.
— Но я же этим никогда не интересовался, — протестуете вы.
— Вот и прекрасно. Необходим непредвзятый взгляд со стороны, — говорит завлаб.
— В помощь, — снова говорит вам завлаб, — мы сумеем выделить механика и студента-практиканта. Конечно, если у вас возникнет хорошая идея.
— А как ее, хорошую-то определить? — спрашивает скептик.
— По щекам, — отвечает завлаб. — Когда появляется хорошая идея, холодеют щеки.
Глава четвертая,
сугубо технологическая, рассказывающая о поисках родителей и системы воспитания приборов
Новый прибор создают, как новый вид растения или животного, а растят и воспитывают, как щенка. И так же, как скрещивая лучшие породы комнатных собак, нельзя создать гончую (у родителей нет генов длинных ног и могучих легких), нельзя не заложив в основы прибора желательных свойств, сделать его хорошим. Только сделав прообраз, похожий на вашу мечту о приборе, вы сможете приступить ко второму этапу — воспитанию. Вы укрепляете здоровье прибора, закаляете его, прививаете ему полезные привычки и умение вести себя правильно Даже в трудных обстоятельства, оберегаете от бессмысленного своеволия, устраняете дурные привычки. Так и только так возможности вашего питомца становятся действительностью, возникает прибор.
Основные свойства прибора определяются его чувствительным элементом. Барабанная перепонка уха, сетчатка глаза, вкусовые сосочки языка дают нам возможность познакомиться с окружающим миром, но принципы, на которых построены эти органы, определяют и пределы такого знакомства.
В поисках подходящих генов для прибора вы прочитываете дипломную работу Главного завистника и восемьдесят семь статей и патентов, по которым она написана. Еще сотню статей и патентов, вышедших после диплома. Капли измеряли по следу, оставленному ими в муке, насыпанной в противень, по следу на засвеченной фотопленке и еще десятками похожих способов, хитроумных, но совершенно не подходящих для вашего прибора: только спустя много времени после измерения можно было определить, что же увидел прибор. Вы просматриваете приборы, использующие рассеяние или поглощение света, создаваемые каплей, изменение емкости конденсатора при появлении в нем капли, но и их отвергаете. Слишком нежны: обледенение, вода облаков быстро выведут их из строя. И они не перспективны: чем быстрее летит самолет, на котором они будут установлены, тем хуже они будут измерять, а ведь самолеты летают все быстрее и быстрее, значит, ваш прибор быстро состарится. Где же и как найти гены, полезные для вашего прибора? Прав был Главный скептик, говоря: «Нет идеи».
Глава пятая,
дитя человеческое, ЭВРИКА
Вы сидите в кресле зубного врача. За окном — мокрая с пятнами отвалившейся штукатурки глухая стена. Под окном — железная крыша какой-то пристройки, по ней барабанит дождь. Слышны даже удары отдельных капель. Типичное для литературы выражение чувств героя через ландшафт и погоду. Бур с противным жужжанием вгрызается в зуб. Вы стойко терпите еще двадцать ударов капель, еще десять... и неожиданно (эманация подкорки) вас осеняет мысль, нет, не мысль — мыслища! То есть в тот момент, когда она приходит, — мыслища. Потом, когда ее начнут упаковывать в конструкцию, одевать в скучный серый картон отчета, распластают и засушат на листах статьи в научном журнале и занафталинят в сильно урезанном виде на странице монографии, эта мыслища начнет съеживаться, станет мыслью, идеей, идейкой, приемом, соображением. Одна, один, одно из многих.