Ирил неторопливо сворачивала подстилку Макса, раскрытый саквояж стоял на столе, поросенка в каюте не было. Услыхав шум, Ирил повернулась ж двери, но руки ее продолжали начатое дело.
– Пароход тонет! – сообщил Рикат, тяжело переводя дыхание. – Вам лучше подняться на палубу.
Ирил уложила подстилку в саквояж, закрыла его и поманила Риката пальцем. Нэти машинально переступил порог, сделал два шага и опять остановился.
– Лейтенант, вы мне поможете.
Заскрипела дверь, Нэти почувствовал в затылке знакомый холодок и, не размышляя, рванулся к столу. Саквояж оказался в руках лейтенанта прежде, чем холод волной прокатился по телу. Ирил смотрела на Риката спокойно, выжидающе, но в глазах ее мерцал почему-то голубой огонек. Только теперь Нэти обернулся.
На пороге каюты стоял человек с бледным испитым лицом, измятый пиджак болтался на узких плечах, как на тремпеле, ворот несвежей сорочки был расстегнут, брюки были заправлены в тяжелые армейские сапоги. Жадный взгляд незнакомца остановился на саквояже, а руки, как бы нехотя, извлекли из-за голенища нож с красивой костяной ручной.
– Тебе придется убить его, Рикат! – внезапно переходя на «ты» сказала Ирил.
Нэти почувствовал, как саквояж слегка задрожал, словно внутри возился маленький зверек. Незнакомец что-то произнес по-эделасски, но так быстро, что Рикат понял только конец фразы «с дороги двоедушца».
Сверкнуло лезвие, но Рикат отшатнулся, заслонившись саквояжем. Нож вспорол кожу, и глубоко вонзился в черный бок.
Саквояж затрепетал, лейтенант явственно ощутил движение, как будто кошка тыкалась мордочкой в стенки изнутри. Рукоятка ножа вдруг вспыхнула ослепительным белым пламенем, зашипела, разбрасывая искры, потом отвалилась и упала на пол. Только рукоятка. Лезвие просто перестало существовать.
Незнакомец хрипло засмеялся, протянул руку. Пальцы его изогнулись немыслимыми зигзагами и тоже зашипели, каждый по-своему, словно змееныши из потревоженного гнезда. Нэти почувствовал, как сразу вспотела спина. Бледно-голубые глаза незнакомца полезли из орбит и закачались на тоненьких стебельках, поминутно моргая растянувшимися веками.
– Отдай мне! – прошипели пальцы, вытягиваясь к саквояжу.
Нэти отступил на шаг, в глубине его естества поднялась и начала нарастать волна гнева, клокочущая и горячая. Кажется, он зарычал. Саквояж полетел в угол. Незнакомец следил за его полетом дрожащими от алчности глазами. В следующую секунду Рикат прыгнул навстречу незнакомцу. Они столкнулись в воздухе, потому что соперник тоже сдвинулся с места, и рухнули на пол, вцепившись друг в друга. Нэти дохнул волной ярости, и глаза незнакомца тут же втянулись в орбиты, пламя опалило их и заставило прищуриться. В руку со змеиными пальцами Рикат вонзил свои: крепкие и безжалостные. Они раскроили змеиные тела в кровавое месиво. Незнакомец взревел и мощным ударом отбросил от себя Риката. Изувеченная рука его корчилась и трясла обрубками пальцев, но вторая копила на себе сгустки черной грязи, чтобы размахнуться и швырнуть в лицо Риката. Нэти закрылся локтем, но грязь ударилась о локоть, а потом, соскользнув по рукаву, впилась в кожу правой щеки. Адская боль заставила Нэти вскрикнуть, он содрал со щеки прилипшую лепешку, не обращая внимания на жжение в ладони, растер в кашицу и вытер руку о покрывало на койке. Покрывало почернело, на нем тут же расползлась дыра.
Незнакомец опять засмеялся, теперь он уже не смотрел на саквояж, только на Риката и смеялся. С каждым звуком его смеха все новые и новые змейки падали на пол из воздуха и струились к ногам Риката. Они так проворно оплетали ему ноги, что Нэти едва успевал срывать их и отбрасывать, но змейки все подползали и обвивались вокруг щиколоток. А незнакомец хохотал все яростнее, и опаленные глаза его радостно прыгали в орбитах, а длинный нос становился все длиннее и длиннее, уже почти напоминая чудовищный клюв.
– Нэти!
Рикат, не оглядываясь, поймал летящий нож, дохнул на лезвие и метнул сам. Нож вошел в гордо незнакомца, черные брызги разлетелись в стороны. Незнакомец подавился смехом и тихо осел на пол. Змейки шевелились еще несколько секунд, а потом одна за другой осыпались с ног Риката, и только теперь Нэти оглянулся. В проеме двери стоял Герни.
– Мы тонем, господа! – сказал он. – Извольте бежать!
23
(Да, именно так я и сказал!)
К тому времени «Санта-Барбара» заваливалась на правый борт все сильнее и сильнее. В развороченных недрах парохода бурлила вода. Шум ее гулко отдавался в пустом коридоре. Герни уже не входил в каюту, он взбирался по наклонной плоскости. За несколько минут схватки Рикат не заметил, что пол каюты стал напоминать склон крутого холма. Койка оказалась на вершине холма, а Ирил вцепилась в ее край, потому что вся мебель в каюте была надежно закреплена. Створки стенного шкафа распахнулись, и вывалившаяся оттуда кружка повисла на прикованной к полке цепочке. Но саквояж остался в том углу, куда его отбросил Нэти, хотя угол тоже приподнялся. При виде саквояжа у Риката свело пальцы, взбежав по «склону», он схватил драгоценную вещь и вновь ощутил движение стенок. Только теперь никто не рвался наружу, колыхнулось дно, словно кошка укладывалась, и все стихло.