Потом Нэти подняли и со всего маху швырнули на стену, где он налетел на растянутое за лапы чучело леопарда. Веревки спружинили, и лейтенанта отбросило туда, где на полу у ног Элен лежало пробитое пулями тело толстяка Роберо. Рикат оттолкнулся от пола, вскочил и, наконец-то увидел нападающего.
Еще один оборотень! Он был одет в мундир Авачи, он смотрел глазами Авачи, но он не был человеком. Кривые когти на покрытых шерстью руках, клыки над вздернутой губой, заостренные уши…
Рикат вывернулся из-под удара когтистой руки и бросился твари в ноги. Человек-зверь рухнул на пол, когти его впились в плечо Нэти, зато сам лейтенант вцепился в горло противника. Человек-зверь захрипел, яростным усилием оторвал от себя Нэти, перевернулся на бок и прижал лейтенанта к телу Роберо. Мертвец жег, как раскаленная печь! Нэти рванулся так, что затрещали суставы, выскользнул, оставляя в когтях зверя клочья одежды и кожи, и оказался на ногах.
Человек-зверь, усмехаясь, обнажил клыки и пригнулся, готовясь к прыжку. По плечу Риката текла кровь, краем глаза он видел, как дергается на веревках чучело леопарда, и мертвая рука Роберо отчего-то тянется к мечу. Рикат опередил мертвеца, он первым схватил меч и подставил его под вытянувшееся в прыжке тело Авачи. Жуткий рев почему-то испустил леопард, а прибрежник просто рухнул на каменный пол, сразу теряя черты зверя.
Нэти выдернул меч. Толстая веревка все еще тянулась от рукояти меча к поясу Роберо, но Рикат не стал наклоняться и отвязывать. Ему не хотелось наклоняться. Он просто перерезал веревку, и в этот миг Роберо шевельнулся! Дернулось грузное тело, заклокотало что-то в груди… Нэти отшатнулся, выставляя меч, но все тут же затихло. Лишь легонько покачивалось на веревках присмиревшее чучело леопарда.
Элен стояла на том же месте, где застало ее внезапное превращение прибрежников, и смотрела на Риката не с меньшим, если не с большим ужасом, чем на монстров. Нэти подошел, взялся рукой за железную скобу и выдернул из стены.
– Пойдем! – сказал он.
Элен молча подобрала цепь и пошла за ним. На пороге они остановились, потому что дом окружала толпа безмолвных туземцев. Дверь кто-то распахнул настежь, но светильник во время схватки погас, и после яркого света было трудно рассмотреть, что происходит внутри. При появлении парочки на пороге, и, особенно, при виде окровавленного меча в руке Риката, по толпе прокатился ропот. Нэти поднял меч, и толпа испуганно колыхнулась.
Внезапно большой серый зверь протиснулся сквозь толпу, и наклонил морду к земле. Из пасти зверя выпал тесак. Нэти непроизвольно напрягся…
– Это же – Герни! – Элен осторожно коснулась локтя Риката.
Оборотень вскинул морду и разразился протяжным воем, перешедшим вдруг в дьявольский хохот. Пронзительно закричала женщина, прыснули в стороны перепуганные дети. Толпа колебалась еще мгновение, потом дружно бросилась наутек. Улица опустела.
36
Волк бежал впереди. Возвращались той же тропой, по которой пришли из Эрендиса. Сумеречный зеленоватый свет едва проникал сквозь толстый полог листвы. Кое-где в пологе зияли прорехи: должно быть какой-нибудь подгнивший сук обломился и полетел вниз, открывая доступ солнечным лучам. Вовсю трещали цикады. Стайки крупных разноцветных бабочек танцевали в солнечных лучах.
Элен почти забыла свои страхи, ей было необычайно хорошо. Уже два раза она попробовала погнаться за бабочкой и один раз застыла в восхищении над блестящей, словно покрытой глазурью ящерицей. Шкурка ящерицы состояла из сотен чешуек рубинового, кремового и черного цвета. Ящерица грелась в круге солнечного света. Элен протянула руку… но тут оборотень пронзительно визгнул, ящерица сверкнула спинкой и скрылась.
Передняя лапа оборотня попала в волчий капкан. Элен попробовала было разжать железные челюсти, но безуспешно.
– Нэти, помоги!
Подоспевший Рикат всунул рядом с лапой лезвие меча, нажал посильнее, раздался щелчок, и капкан отпустил жертву. Оборотень попытался встать, но тут же с почти человеческим стоном поджал лапу. Дрожь пробежала по волчьей шкуре, шерсть поредела, уши отвисли, черный влажный нос расплющился в свиной пятачок. Однако на этом превращение не окончилось. Через несколько секунд исчез и шинлийский поросенок. Рядом с обезвреженным капканом в своем обычном щегольском наряде, правда, слегка запыленном, на земле сидел Герни.
– Мы так не договаривались, ребята! – простонал он, морщась от боли и сжимая окровавленную правую руку здоровой левой.