Выбрать главу

— Так лучше?

«Гораздо!» — облегченно вздохнули где — то внутри.

— Итак, я жду объяснений, — напомнила я о цели своего небольшого демарша.

«Ну что ж, Лей, так и быть. Так вот, я — один из Двенадцати…»

— Двенадцати? — переспросила я. — Ты что, у них там вроде божества?

«Двенадцать — это число, ставшее символом нашего выживания. Двенадцать направлений науки, техники, политики и общественной жизни стали, в итоге, гарантом процветания нашей страдающей от солнечной активности планеты. Двенадцать ученых мужей занимают высшие посты нашей власти — они и приветствовали землян на том видео, что показывали в кинотеатре».

— Погоди — погоди! — сообразила я. — Получается, ты, биотехнолог, один из правящей верхушки?

«Да, — со вздохом признался Май. — Наше объединенное сознание — Майдиорн Ардрейн — является главой биотехнологического крыла. Наряду с этим существует еще одиннадцать ведущих направлений в развитии планеты: медицина, экономика, управление, космология, строительство, образование, энергетика, природопользование, юриспруденция, машиностроение и оборона. Тот мужчина, который говорил о нашем родстве, — представитель целительского крыла, его глава Август Лей. И, возможно, твой ближайший родственник».

— Возможно? — я уловила сомнение в голосе Мая.

«Я не обладаю всей полнотой сведений, но его дочерью ты никак не можешь быть».

— Никак?

«Это…сложно объяснить, но нет, Лей», — и чувствовалось ну очень большое нежелание общаться на эту тему.

— Ну, хорошо, — позволила я уйти от ответа сидящему внутри пройдохе. — Ты поэтому так долго мялся с ответами на вопросы? Не ожидал, что царственная часть сознания угодит в обыкновенную землянку? Думал, я шантажировать тебя начну?

«Да нет же, Лей… — мне показалось, Май даже обиделся немного. — Просто носить в себе сознание одного из Двенадцати — это…ответственность и обязанности, которых в итоге может оказаться намного больше, чем прав. И я очень боялся, что ты меня возненавидишь за это».

— Такое ощущение, что ты меня уже со счетов списал.

«Я…боюсь Диорна».

— Понятно, — вздохнула я тяжко. — Но влияние — то на него ты хоть небольшое способен оказать?

«Безусловно», — вот сейчас соседский голос звучал убедительно. Хоть что — то…

— Тогда договоримся так, дорогой: ты оказываешь это свое влияние на вторую половину, когда я окажусь в лапах ваших мясников. Нет, сейчас молчи, — я прервала поток готовых сорваться с языка Мая слов, — в таких вопросах меня еще не подводила интуиция. Я не буду чинить никаких препятствий нашему расставанию — естественно, когда попаду в поле их зрения, но никак не раньше (сама не пойду, и не проси) — но взамен мне нужна твоя защита. Обещай, что мне, по крайней мере, попытаются сохранить жизнь. И не сделают ничего такого, что бы шло вразрез с нашей конвенцией по правам человека. Ты знаешь, я не зверь и не настолько жестока, чтобы нарушать природу вашего сознания, так что всегда соглашусь на сотрудничество — но мне нужны гарантии, Май.

«Твои требования вполне обоснованны, Лей. Я сделаю все от меня зависящее».

— Все зависящее — это слишком мало, Май. Сделай все. Абсолютно все.

***

В воскресенье зашла Наташка. Главной причиной, конечно, было мое возвращение: она притащила бутылку шампанского и целый мешок закуски, половину из которой мы в процессе оприходовали. Второй причиной был доверительный разговор о начинающихся отношениях с «Артурчиком». Оказывается, Наташку теперь утром и вечером отвозили домой на «мечте каждой женщины», как она называла какой — то большой черный внедорожник, названия которого я, как ни пыталась, так и не смогла запомнить. Несмотря на обходительность кавалера, Наталью как девушку образованную и воспитанную смущало то обстоятельство, что безопасник, не извинившись и не сообщив причины, мог внезапно сорваться с места и покинуть ее. Если дело происходило в ресторане, оплату, конечно, он успевал оставить, и на следующее утро даже рассыпался в извинениях и просьбах о прощении, но… Некоторая безалаберность, которой, на мой взгляд, Наташка пыталась завуалировано объяснить откровенное пренебрежение потенциальной дамой сердца, останавливало ее, не давая каким — нибудь вечером пригласить мужчину на чашечку, например, утреннего чая. Так что две недели активных встреч оборачивались для Артурчика полным динамо в постели. Нет, судя по тому, что говорила об этом «маче» Натка, у меня возникла одна мысль, где, как и с кем тот может спустить накопившееся напряжение, но подругу расстраивать не хотелось, тем более что я должна была, подобно ей, верить в лучшие человеческие качества. Но тут я, к своему прискорбию, отличалась удивительным снобизмом: безопасник — он и в Африке безопасник, что с него возьмешь? А Натка пусть пока полетает на крыльях любви. Ей очень идет счастье.