К моему удивлению, девушка соизволила ответить:
— Являясь частью вашего сознания, Май Ардрейн поневоле перенял и некоторые черты характера. Необоснованная паника могла входить в их число. Поскольку вы не числитесь в списках носителей полнокровной лейнианской ДНК, мы будем поступать в соответствии с нашими законами. Полукровки подлежат немедленному исследованию — независимо от их согласия. Приготовьтесь. Может быть немного неприятно.
В то время как бесконечные огни тянулись над головой, я все больше и больше понимала, что в самый решающий момент снова осталась одна. Мая изолировали. Вокруг незнакомые люди. Саш…пусть это и не его вина, но тоже не остался рядом. На смену панике медленно приходило ощущение неизбежности происходящего, и я только порадовалась, что успела по дороге к модулю позвонить и бабушке, и Наташке. Если что — подруга с Денисом съездят в Будоражинск и все объяснят последнему родному для меня человеку. Вот, кажется, это «если что» и наступило…
Коридор сменился более объемным помещением. Во всяком случае, плохо слушающиеся глаза успели обозреть довольно высокий куполообразный потолок места, в которое влетела каталка. Девушка оставила меня, и на смену ей пришли двое мужчин в таких же костюмах, только черного цвета. Один из них расположился в изголовье, второй — у меня в ногах, и я смогла рассмотреть наглухо застегнутый воротничок куртки и большой нагрудный карман, из которого он достал нечто, смутно напоминающее ключ. Затем, отойдя от меня, куда — то его вставил и, очевидно, повернул, поскольку следом раздался мягкий звук отъезжающей в сторону крышки. Меня подняли на руки и понесли в направлении, откуда он раздавался, и я наконец — то ее увидела. Камеру, в которой и должна была произойти процедура.
В огромном помещении, напоминающем пещеру, мягко разливался рассеянный свет. Здесь не было ничего, кроме огороженной по центру зоны, внутри которой сквозь просвечивающую перегородку я увидела два похожих на гробы сооружения, выполненных из прозрачного материала и соединенных множеством трубок разного диаметра, уходящих в пол. Когда меня поднесли ближе, я заметила, что один из «гробов» раскрыт, и из него к полу валит пар. Кажется, это было местом моей будущей дислокации. Перегородка, как и все вокруг, была сделана из ликвидсейфа, что, впрочем, нисколько не противоречило моим представлениям о восстановлении. Второе сооружение на проверку оказалось обладающим прозрачной крышкой, сквозь которую я увидела лежащего внутри Диорна. Кажется, его погрузили в состояние сна. Что ж, ему явно повезло больше. Где — то на уровне пояса на крышке находилась металлического цвета пластина с несколькими размещенными на ней кнопками, две из которых горели зеленым. Почти как наш светофор, подумалось мне, и я отметила, что на моей камере огоньки оранжевые. Почти сразу мой провожатый, подцепив крышку свободной камеры рукой, открыл ее и уложил меня внутрь. По крайней мере, лежать оказалось удобно… Эта мысль стала последней перед тем, как сверху опустился прозрачный купол, а легкие стал заполнять тот самый пар, который в открытом состоянии валил на пол.
Поначалу ничего не происходило. Легкие щекотало от содержащихся в воздушной смеси газов, и я почти расслабилась, думая, что Преображенский оказался прав, когда говорил, что я восприму процедуру рекреации как настоящая лейнианка. Снаружи донесся механический и лишенный всяких эмоций голос Муни, возвещающий о том, что к орбитальной станции пристыковался космический корабль. Странно, неужели кто — то еще из — за Солнца прилетел, подумалось мне. А потом началось.
Боль пришла неожиданно. Появившись едва заметным покалыванием в висках и мышцах, она вспыхнула во всем теле, а я почувствовала себя так, словно меня привязали одновременно к четырем лошадям и теперь растягивают по сторонам света с одним лишь намерением: растерзать на месте. Голова перестала мне принадлежать, и краем сознания я отметила, как катится по щеке слеза. Неужели все вот так и закончится?
«Лей, Лей!» — ворвался в сознание встревоженный голос Мая.
«Я не знаю, что происходит», — устало отозвалась я.
«Зато я знаю. Верни мне половину моей души. Немедленно!» — раздался у меня в голове еще один голос с требовательными нотками, и я взвыла от ярости.
Как? Как это вышло? Как Диорн смог повторить судьбу своего доброго двойника? Мая я еще хоть как — то терпеть могла, но принимать в себе его долбанутого дружка — нет! Двое? Сразу двое в моей голове?! Ни за что! Собрав последние остатки мужества и не говоря Диорну ни слова, я отчаянно пожелала лишь одного: чтобы этот чокнутый экспериментатор убрался восвояси. Острая боль, молотком ударившая в голову после этого, даже нарушила мою связь с реальностью. Потом снаружи послышался шум, крышка камеры отъехала в сторону, а меня начали оттуда вытаскивать.