— Ну? Сукины дети! — кричит этот ублюдок.
Никита прицеливается. За рулем сидит еще один человек. Вероятно, он ждет команды, раз решил не покидать кабину. Но необходимо попасть именно в стрелка. Ведь этот мерзавец уже давно заслужил смерти.
Стены трещат по швам. Советские закройщики не подразумевали подобного. Нескончаемые взрывы снарядов могут сложить этот бедный подъезд, как карточный домик.
Падающие обломки затрудняют задачу. Вход скоро окончательно завалит, из-за чего времени всё меньше — есть риск вообще не успеть покинуть это место.
Никита выравнивает дыхание. Жаль, что занятий по стрельбе было не так много.
Ну же. Вдох.
Выдох.
Он жмет на спусковой крючок.
Хлопок.
Уши сразу же заложило. Стрелять в замкнутом помещении — не очень хорошая идея.
Он пытается понять, попал ли в цель.
И выстрелы действительно прекратились. Владимира не видно.
Но машина продолжает стоять на месте.
Никита еще раз спускает курок. Только уже целя в водителя.
Снова и снова.
Зазвучал пронзительный гудок. Непрекращающийся. Он попал.
Здание опять задрожало. На стенах появились трещины.
— На выход!
Никита быстро оборачивается. Соф прекрасно поняла команду. Схватив за руку Нат, подбежала, чтобы протиснуться к заваленному выходу.
Они выпрыгивают на улицу.
— Сюда!
Снова укрытие — несколько железных мусорных баков.
— Боже… Где Саша? — Соф в панике смотрит наверх. Из окон их квартиры вырываются языки пламени. Несколько этажей охвачены огнем.
— Сидите здесь…
Никиту волнует совсем другое.
Полуприсев, он направляется в сторону пикапа. Не совсем понятно, сколько у него осталось патронов.
Сердце готово выпрыгнуть из груди. Голова кружится. Такой стресс в его возрасте имеет последствия.
Звучит гром. Небо уже успело затянуть густыми тучами. Дождь усиливается, разводя под ногами скользкое болото из грязи. Асфальта в этом дворе практически нет.
Он заглядывает в кабину. Никого, кроме застреленного бойца, что уткнулся пробитой головой в руль.
Медленно, прислушиваясь, он подходит к задней части.
Снова выстрелы.
Никита отпрыгивает чуть назад, но ловит пулю.
Прямо в ногу — в районе лодыжки хлещет кровь.
Крича от адской боли, продолжает пятиться назад ближе к кабине. Под ногами по-прежнему свистят пули. Враг жив и отстреливается, пользуясь высоким клиренсом авто.
Никита предпринял попытку ответить — нелепо направил ствол под машину и принялся хаотично стрелять. Выпустил всё до последнего патрона.
— Ах ты сука!
Но внезапно ответный огонь прекратился.
Никита решает обойти машину с другой стороны. И видит Соф, что в ярости вцепилась в этого ублюдка со спины.
Какого черта она творит? Ей же было сказано сидеть и ждать!
Они крутятся на месте. Соф кусается, бьет ногами и не дает Владимиру даже шанса выстрелить снова.
Никита хочет прицелиться, но вспоминает, что патронов не осталось.
В этот момент Владимир роняет ружье. Девчонка слишком яростно в него вцепилась. Но он сильнее. И в руке у него уже оказался нож. Через секунду лезвие вонзается ей в ногу, словно в кусок теплого масла.
Она визжит от боли. Хватка ослабевает, чем Владимир с радостью пользуется. Он разворачивает девушку, хватает пятерней за затылок и со всей дури бьет ее лицом о кузов пикапа, оставляя в металле вмятину. Соф замертво плюхается в грязь.
— Соф! — Никита тут же в ярости набрасывается на Владимира. Он уже позабыл о своем недавнем ранении.
Благодаря столь неожиданной атаке ему повезло отбить у оппонента клинок. Тот затерялся в грязи.
Со стороны это выглядит как самая настоящая животная борьба. Словно дикие звери, они пыхтят, орут, кусаются, пытаются выдавить друг у друга глазные яблоки.
Дождь усиливается, смывая с их тел кровь. Оба ранены. Силы на исходе. Но проигрыш в этой схватке слишком велик. Никаких правил быть не может. На этом моменте всё должно закончиться.
После очередной стычки они отталкивают друг друга. Пытаются отдышаться.
Дождь перешел в самый настоящий ливень. С неба льет как из ведра.
Владимир решает завязать диалог. Громко кричит, играючи размахивая кулаками. Он уверен в своей победе. Сил у него явно больше, несмотря на простреленный живот.
— Ну и зачем всё это? Чего вы добились?
Слова здесь лишние. Дыхалки на разговоры практически не осталось. Но Никита ведется. Его подначивают на этот диалог, которого они оба давно жаждут.