— Что?.. — Девочка всё это время прятала глаза от происходящего. Без остановки хлюпала носом. Хотела убежать и где-нибудь спрятаться. Но сказанное мигом приковало внимание маленького ребенка. Она выпучилась на страшного командира, что собирается наконец рассказать ей правду.
— Соф обманывает тебя. Мне жаль, но они мертвы… — холодно отвечает Владимир.
Это произошло очень быстро. И кажется, даже такому, как он, было крайне тяжело произнести подобное.
Соф реагирует заторможенно, но не сопротивляется. Голова трещит по швам от недавнего удара, одно ухо полностью заложило. Стоять на ногах приходится из последних сил. Она не успела бы убежать вместе с девочкой прочь, чтобы та не услышала этот ужас. Да и, в конце концов, это должно было случиться. Рано или поздно. Соф лишь смиренно опустила голову, сжав детскую ладошку еще сильнее.
— Это… это неправда… — заикаясь, трясет головой девочка.
В поиске ответа она глядит на Соф. Вопросительно. Это единственный здесь человек, которому она действительно доверяет. И не слышит никаких опровержений.
Но Соф не в состоянии даже до конца осознать происходящее. Разум помутнен окончательно.
Она чувствует, как по ноге катится теплый кровавый ручеек от недавнего удара ножом. Крайне необычное и омерзительное ощущение. Крови столько, что она уже хлюпает в ботинке.
Чувствуется, как мозг в черепе разбухает с каждым ударом сердца. Вот-вот голова лопнет.
Резкий приступ головокружения. Она теряет последние силы. Моральные и физические.
Суставы не держат. Ноги непроизвольно сгибаются. Она плюхается на колени, прямо в грязь.
— Соф! — Нат шокированно топчется на месте.
Но та не в силах ничего ответить.
— Это же неправда, Соф?.. — продолжает Нат.
Девушка решает крепко обнять ее. Словно схватив дикого зверька, не дать ей улизнуть. Сжать как можно крепче. И не отпускать.
— Соф, почему?..
— Мне жаль… — находит в себе силы произнести Соф. Шепотом на ухо.
Девочка окончательно разрыдалась. Сегодня самый ужасный день в ее жизни. Этот момент будет крутиться в ее разуме долгие годы. И не только в ее.
Саша. Несмотря на произошедшее, он несколько раз взволнованно взглянул на Соф. Хотел подбежать, чтобы помочь. Но поразмыслил чуть дольше — и порыв тут же угас. Он никак не может привыкнуть к тому, что потерял всю свою семью. Темные мысли окутывают всё сильнее. Он продолжал держать некую пружину между собой и Владимиром, что стоит перед ним. Отсчитывал время.
Но прямо сейчас ему нужно что-то сделать. Нечто ужасное.
Это нельзя оставить просто так. У него нет другого выбора.
После некоторого молчания Владимир решает продолжить. Он замечает странную задумчивость Саши. Находит такое поведение забавным.
— Жалкое зрелище… И что теперь? Будем в гляделки играть?
Это последнее, что он успел произнести, прежде чем Саша на него набросился. Произошло это внезапно.
И если Никита был для Владимира не вполне равным соперником, то Саша стал самым настоящим кошмаром.
Он бил с невообразимой яростью. Кажется, от таких ударов ломались кости.
Никита в страхе отступил на пару шагов. Соф приобняла Нат еще сильнее, в надежде спрятать ее от этой кровавой сцены. Пыталась закрыть девочке уши, чтобы та не слышала звуки ударов. Однако сама продолжала наблюдать — жаждала развязки, какой бы ужасной она ни была.
Саша бил снова и снова. Отбиваться от его ударов Владимиру удавалось редко. Он был слишком слаб.
Никаких слов произнести тоже не получалось. Всё происходило очень быстро. Удивительно, на что способен разъяренный человек, которому больше нечего терять.
Владимир оступается. Падает в грязь. Пытается закрыть голову руками, но Саша не собирается останавливаться. Он бьет и бьет, окончательно ломая врагу руки.
И когда кожа на костяшках была разодрана в кровь, когда противник был уже не в состоянии даже двинуться, Саша решил остановиться, чтобы отдышаться. Лицо ублюдка превратилось в месиво.
Но, на удивление, он был еще жив.
— Ну! Вот он, ваш новый мир! — мерзким, запыхавшимся голосом выкрикивает Владимир, обращаясь ко всем сразу. — Смотрите, чем вам придется заниматься! Впитывайте этот момент, суки!
Ярость и долг мести помутили разум Саши окончательно и бесповоротно. Он вновь пустил в ход кулаки, словно дикая обезьяна в попытках разбить кокосовый орех.
— Вы будете молить о смерти, когда вас поймают…