Они настолько были увлечены общением, что позабыли самое главное.
— А зовут-то тебя как? — спросил парень с улыбкой на лице.
— Соф. А тебя?
— Слава…
Соф рассмеялась. Не от имени, а от того, что никто из них даже не вспомнил задать этот вопрос прежде.
— Я смотрю, ты приезжая. Откуда сама? Раньше я тебя никогда не видел.
— Я уже бывала в этом городе. Но живу в поселке. Далеко отсюда…
— Точно… Сейчас всех из поселков и деревень в города привозят…
Ну вот. Соф пришлось вспомнить, из-за чего она здесь.
— А ты не знаешь почему? — Она решилась продолжить эту неприятную для нее тему. Парню явно что-то известно.
— Ну… Политика у них такая теперь. Прибывшие так говорят делать. Но я-то знаю… Так людей проще контролировать.
— Контролировать?
— Да! В последнее время что-то происходит. Непонятное.
— Я тоже заметила.
— Ну вот! И знаешь… Об этом нужно говорить. Ну, я так считаю. Та эмблема, про которую ты спрашивала, является пометкой. Что-то вроде гражданской позиции. Вот, смотри!
Парень достает звенящий баллончик краски. Аккуратными штрихами распыляет кислотно-зеленый оттенок на кирпичной стене. Без сожаления и зазрения совести. Спустя пару минут он отпускает испачканный палец с сопла.
Это был извивающийся символ. Словно заглавная буква красной строки из детских книжек. Вензеля окутывали ее контуры. И только разглядывая очень внимательно, становилось ясно, что это буква «А».
— И что она значит? — Соф сморщила нос от химического запаха.
— Независимость. Ничего сверхоригинального, — улыбнулся он.
— А это кто?
На рисунке, помимо беспорядочных закорючек, было еще кое-что. Силуэт человека, прямо под буквой. Темный, еле различимый.
— Говорят, что есть один человек, который стоит за всем этим. Таинственная личность. Это, конечно, всего лишь что-то вроде легенды, но считается, что он может и остановить творящееся вокруг.
— Интересно…
Разговор вгоняет в тоску. Проблем и так хватает. Соф, конечно, размышляла о происходящем. Как-никак событие мирового масштаба и всё такое… Но сейчас у нее другие, первоочередные проблемы. О которых она опять себе напомнила. Нат. Нужно возвращаться. Как она там?
— Ладно… Была рада поболтать. Но мне надо домой.
— Уже? — расстроился он. — О’кей, я провожу тебя.
Соф замерла в подъезде. Дверь захлопнулась за ней уже несколько минут назад, но она так и не сдвинулась с места. Слава поцеловал ее на прощание.
Она не подала виду перед ним. Лишь кокетливо повела бровями, заставив его покраснеть, как-то по-глупому попрощаться и уйти прочь.
Девушка улыбалась. Рядом с ним она вспомнила, как это делается…
— Наш общий союз «Содружество» официально начинает работу! И я бы хотел поздравить всех, кто к этому причастен. Я надеюсь, наши взаимоотношения будут плодотворными и долгосрочными. И нам никто не посмеет помешать…
Широкоплечий парламентер взмахивает фужером, наполненным игристым вином, в сторону телезрителей. Довольное красновато-синее лицо блестит улыбкой. Словно он делит этот момент вместе со всеми, кто находится по другую сторону экрана.
Соф вернулась домой. Она не хочет ни слышать, ни видеть этих физиономий. Но «ящик» стал единственным источником информации и развлечений.
Однако на этот раз ее встретил не только лепет неумолкающих политиков и псевдоспециалистов с экрана.
— Твою мать! Неужели ты никак не поймешь?
Знакомый мужской голос. На кухне развернулись настоящие дебаты, судя по тону.
Она выглядывает из-за стенки.
Саша — красный как помидор. Жестикулирует и не может найти себе места. Его жена склонила голову. Будто у нее иссякли все силы и она решила сдаться, сидя возле кухонного стола и разглядывая бамбуковые подтарельники.
И мужчина. Точнее, его спина — отсюда не видно, кто это.
Соф не решилась объявить о себе. Кажется, никто и не услышал, как она вошла в квартиру.
— Олег, я должен был это сделать! — Саша вновь начал взмахивать потными ладонями, тряся в воздухе толстыми пальцами.
Олег… Вспомнилось. Это тот самый мужчина, что помог им выбраться из города. Точнее, пытался помочь.
— Ну и чем это закончилось? — бросил в ответ гость.
— Это я хочу тебя спросить! Какого хрена они себе позволяют? Что вообще теперь происходит? Почему нас заставляют батрачить на каких-то идиотских работах? Не хочешь мне ничего объяснить⁈
— Я не знаю, что у вас там приключилось. Но я предупреждал, что город покидать нельзя! Но даже теперь, после всего, ты идешь на глупости!