Гребаные лестницы, они повсюду. Она постоянно обо что-то спотыкалась. Резкие повороты, спуски и подъемы.
Соф в слепую пыталась понять, насколько это место далеко от города.
Несколько часов тряски. Ее везут обратно. По крайней мере, она убеждает себя в подобном, ведь есть все опасения, что это обман, а на самом деле ее сейчас высадят где-нибудь в глухом углу и прострелят башку. Никаких конкретных объяснений ей так никто и не дал. И чего ожидать от молчаливых сопроводителей — неясно.
Всё будет нормально. Зачем тратить на тебя столько времени, чтобы потом просто убить? Это можно было сделать гораздо раньше. Андрей не похож на человека, который способен на подобное.
Транспорт остановился. Ей любезно помогли выбраться наружу.
— Считай до десяти. После чего снимай мешок и иди домой пешком. Поняла? — прозвучал сзади грубый голос.
— Да…
Внутренности скрутило в узел. Дрожащим голосом она начала считать.
— Раз, два…
Шаги неизвестных медленно отдаляются.
— Три, четыре…
Стоять неподвижно с каждой новой секундой всё тяжелее. Перед глазами, во тьме, вспыхивают яркие искры. Бурное воображение заставляет организм готовиться к атаке. Ощущение, что вот-вот в спину вонзится длинный нож, разорвав в клочья все внутренние органы.
Хлопки дверей. От них затряслись коленки: это так похоже на звуки отдаленных выстрелов.
— Пять, шесть…
Двигатель авто завелся и, набирая обороты, принялся удаляться в неизвестном направлении.
— Семь, восемь…
Гром. С неба стали падать первые дождевые капли. Она чувствует их кожей.
— Девять, десять…
Она шла очень быстро, часто оглядывалась через плечо. Мокрый асфальт отражал ночное освещение угрюмого города. Резкие порывы ветра продували до мозга костей. Мелкие капли дождя промочили каждую нитку. Осталось два квартала. Прохожих практически нет, лишь редкие машины национальной гвардии проносятся мимо, сверкая красно-белыми огнями.
Ее не было несколько дней. И она понятия не имеет, что говорить Марии. Последует много вопросов, и ответы на них Соф сейчас пыталась прокручивать в голове, как бы репетируя.
Нат будет сильно обижена. Ведь такая пропажа без предупреждения, вероятно, очень напугала девочку.
Но голова была забита не только обдумываниями последующего оправдания. Те люди, с которыми она общалась… Место, в котором она побывала… Для чего всё это? На что они надеются? Изменить положение дел? Каким образом? И если всё всерьез, почему ее отпустили живой?
— Боже мой! Соф, заходи!
Мария была в небольшом шоке, когда открыла дверь и увидела насквозь промокшую девушку.
— Здравствуйте…
Неожиданно из другой комнаты выглядывает Нат — и тут же подбегает.
— Соф! Ты здесь!
— Да, привет… — Ожидалась немного другая реакция. Но, судя по всему, Нат не держит на нее обиды. Наверное.
Ее не стали спрашивать, где она пропадала все эти дни. Вероятно, вопросы последуют позже. А сейчас Соф приняла горячий душ, надела сухую и чистую одежду. После чего уселась за стол, на котором уже ждала домашняя еда. Такие простые вещи вызывали чувство первобытного кайфа. Долгожданное убежище, в котором можно наконец по-настоящему расслабиться, перевести дух. Усесться в непринужденной, но очень удобной позе. Соф молчаливо уматывала вторую порцию борща, пока Мария осторожно на нее смотрела, словно на вернувшегося с фронта мужа, которого ей объявили погибшим. Это слегка смущало, но девушка была сильно занята едой, чтобы заострять на этом внимание.
— Соф… — Мария наконец решилась. — Что произошло? Где ты была?
— Я… — Ответы уже подготовлены, нужно только правдиво их преподнести. — Меня задержали на улице…
— За что?
— Не знаю. Было поздно, я шла домой. Меня спутали с кем-то и отвезли в изолятор с еще несколькими людьми. Долго до них доходило, что я не та, кто им нужен. — Соф проговорила это монотонным голосом. Она уже привыкла ко лжи. Научилась скрывать эмоции.
— Ужас… Как же так? — Мария, кажется, поверила. Но ее удивление выглядело не вполне естественным.
— Никто не приходил? О Саше что-нибудь известно? — Соф переключилась на другую тему.
— Нет… — пробурчала Мария. — Я… Саша так и не вернулся… — Ей тяжело об этом говорить, голос начинает дрожать.
Внезапно Соф ощутила опустошение. Она обязана этим людям: если бы не они, где бы она сейчас была? Мария выглядела истощенно, уже несколько дней она понятия не имеет, где ее муж. Вернется ли он вообще. Надоело это чувство беспомощности. Сколько можно сидеть и бояться сделать лишнее движение? Им в принципе нельзя здесь оставаться. Однажды эти ублюдки придут снова и заберут кого-нибудь еще.