— Хорошо, пойдемте за мной.
Коридор казался неимоверно длинным — похоже, меня вели в самый его конец.
— Никита. После вчерашнего случая нам пришлось немного попотеть, чтобы всё утрясти. Но приехали вы не поэтому. Я введу вас в курс дела.
Она дала мне какую-то папку. В ней были пустые листы и закрепленная шариковая ручка.
— Это для ваших личных заметок. Как вы помните, вас включили в специальную комиссию по вопросам контакта. Сегодня состоится заседание. Вы будете обсуждать кое-какие моменты.
— Какие еще моменты?
— Касательно отправки ответного сообщения…
Меня тут же передернуло. Что она сказала? Ответного? Какого хрена они решили устроить?
Наконец мы дошли до нужной двери. За ней обнаружилось небольшое помещение с огромным овальным столом по центру, вокруг которого располагалось с десяток кресел. Почти все они были заняты какими-то людьми.
Меня посадили на свободный стул.
Кажется, я был последним, кого все ждали.
Откуда ни возьмись к трибуне возле дальнего края стола подошел пожилой мужчина в строгом костюме. В руках у него была толстая пачка бумаг.
— Здравствуйте, — он откашлялся в кулак, блеснув лысиной. — Многие, наверное, в курсе, почему мы здесь собрались. Нашей команде по вопросам контакта предстоит обсудить кое-какие моменты. А именно — как нам следует действовать в дальнейшем.
Я тут же начал искать взглядом Ольгу. Она должна быть здесь. Почему ее нет⁈ Какого хрена меня сюда притащили?
— Тот сигнал, который мы получили, больше не повторялся. Вот уже несколько дней тишина. Поэтому было принято решение взять инициативу в свои руки.
— Что это значит? — тут же прозвучал вопрос.
Задал его какой-то мужчина, вальяжно рассевшийся в кресле у самого края овального стола.
— Это означает, что мы должны убедиться в том, что источник, который подал сигнал, может не только его отправлять, но и принимать, — ответил дед, посмотрев на коллегу исподлобья.
— Ох, как интересно вы ответили!
— Андрей Геннадиевич, вы хотите сказать что-то очень важное, раз решили меня перебить?
— Ну… — сидящий улыбнулся, почесывая подбородок. — Даже не знаю… А имеет ли ваше руководство хотя бы малейшее представление о том, с чем мы столкнулись? Что дает ему право принимать подобные решения?
— Я не понимаю смысла вашего вопроса.
— Вы хотите нам сказать, что мы, лучшие научные деятели страны, собрались здесь для того, чтобы подумать над тем, как ответить? Типа: «Привет, как сам?» Или что? — Было ощущение, что этот мужик получает удовольствие от того, как выводит из себя хмурого деда. Хотя смысл в его словах имелся.
— По-моему, вы паясничаете.
— Ни в коем разе! Я пытаюсь мыслить логически.
— И что же вы предлагаете?
— Ну, например, наконец выступить с официальным заявлением.
— Что вы имеете в виду?
— Как что? Мы ведь понимаем, что рано или поздно эта новость станет достоянием общественности, а следовательно, и правительств других стран. Первые предпосылки уже есть…
На меня тут же косо посмотрело несколько человек. Но я сделал вид, что понятия не имею, о чем речь.
— Поэтому нам и нужно сделать всё возможное, чтобы это отсрочить…
— Но какой в этом смысл? Что будет, когда все узнают, что Россия не только умалчивала о произошедшем, но и пыталась предпринять какие-то действия тайком от мирового сообщества?
— Так. Это дело не в вашей компетенции. Мы собрались здесь для другого рода вещей…
— Какой смысл обсуждать эти вещи? Первоочередная задача — рассказать об этом миру.
— Это решать не вам.
— Не мне, значит? Вы хоть сами задумывались о том, что произошло? А? Мы понятия не имеем, с чем столкнулись, и собираемся действовать в одиночку! Вы сошли с ума?
— Если вы не прекратите, я буду вынужден вас выпроводить!
— Знаете, если мы собрались здесь обсуждать какие-то бредни, в которых нет никакого смысла, я с удовольствием уйду сам!
Они спорили яростно. Дед постепенно стал краснеть. Он явно не ожидал, что кто-то вступит с ним в прения. А этот Андрей Геннадиевич даже начал мне нравиться. Он пошел против правил. Не пожелал молчать и мыслил глобально. Он смотрел на всех нас как на кучу идиотов, которые делают вид, что таковыми не являются. Я бы присоединился, но самоотверженности во мне куда меньше. Поэтому просто слегка кивал головой.
— Хватит! — дед повысил тон. — Вас собрали здесь для решения первоочередных проблем. Каждый из нас имеет право голоса, и я уважаю ваше мнение. Но для того, чтобы принимать то или иное действие, мы должны здраво его обсудить! А если лично вы считаете себя умнее всех остальных, вас никто не держит!