- Что, - спросила его Надя, - поставили?
- Поставили, - сказал Николай тихо.
В коридор прямо в скафандре ввалился Андрей. Упал на пол, постанывая, водя руками и тяжело дыша. Потом рывком снял с себя шлем.
- Все, - сказал он, - сдыхаю.
- Сними скафандр, - посоветовал ему Федор.
- Сейчас, дядя Федор, только отдохну малость...
- А так ты вообще ни хрена не отдохнешь. Снимай, кому говорят.
Андрей тяжело завозился на полу, как огромный серый жук, перевернутый на спину.
- Ну зачем же так, - сказал Николай над самым ее ухом.
Надя вздрогнула. Оказывается, Николай уже стоял рядом и заглядывал в столовую.
- Брось, - сказала Надя.
Николай улыбнулся, хлопнул ее по плечу и отошел в сторону. Надя вдруг почувствовала себя очень хорошо. Стоя в дверях столовой, в своей излюбленной позе - опершись плечом о дверной косяк, как была - в переднике, с собранными на затылке волосами, разве что без поварешки в руке, она, улыбаясь, глядела на своих мужчин.
Темный круг планеты над головой откатывался с неба, как внешний люк с проема шлюзовой камеры. Ночная сторона Крапивницы IV (сторона тени, как говорили) светилась тусклым неприятным светом. Так светится в темноте болот гниющая растительность. Иногда полыхало красным и темно-бордовым - это извергались вулканы. Планета была молодая, и магма бродила в ее неокрепшем брюхе, заставляя корчиться в тяжелых желудочных страданиях.
Надя была одна. Стояла у того самого окна с видом на полнеба, опершись о раму литым наплечником десантного скафандра. Она с самого детства ни минуты не могла постоять прямо - все время старалась к чему-нибудь прислониться, и мать постоянно ругала её за это. Глазеть было не на что. Весь небосклон занимала планета, и только у самого горизонта проступал дробленый звездный огонь.
Надя скучала. Она пришла сюда, чтобы "побыть одной", хоть и знала, что надолго ее не оставят - обязательно кто-нибудь придет. В глубине души Надя даже рассчитывала на это. Иначе зачем ей понадобилось регистрировать выход у дежурного, когда она могла спокойно выскользнуть через переходник, не подавая сигнала на центральный пульт управления?
Но время шло, а никто не шел. Как и многие девушки в секторе D, где соотношение мужчин и женщин составляло примерно десять к семи, Надя была малость избалована преувеличенным мужским вниманием. Это могло раздражать, это можно было отрицать, но факт оставался фактом, и деваться от него было некуда. Втайне Надя надеялась, что проведать ее придет Николай. Хотя, в принципе, явиться мог кто угодно - сегодняшний день был объявлен выходным. Надя была бы рада и Власу, и Сереге, и даже Агафангелу.
Но, естественно, первым приперся Балбес. Надя аж застонала от разочарования и вынуждена была закашляться, чтобы скрыть это. Андрей прямо от люка протопал к окну, повернулся к нему задом и с невинным видом спросил:
- Здорово, Надька. А что ты здесь делаешь?
В десятке неподходящих вопросов, что можно было задать в такой момент, этот, похоже, занимал первое место. К тому же Надя терпеть не могла, когда ее называли Надькой, Надюшкой или как-нибудь еще. Поэтому она ответила без обиняков:
- Я тебе не Надька.
Но Андрей не обиделся. Его вообще было сложно обидеть.
- Ну извини, - сказал он. - А я смотрю, что это ты одна.
"Ну одна и одна, - подумала Надя с раздражением, - какое тебе дело? А в самом деле, - подумала она тут же, - что я тут делаю? Балбесу я, конечно, отвечать не стану, но если бы меня о том же Влас спросил? Видом любуюсь? Да какой тут вид, спросил бы меня Влас, кругом же темень одна".
- А мне Сережка говорит, - сказал Андрей, - куда-то Надька одна пошла. Может, на склад - там, говорит, кроме склада больше нет ничего. Да только что ей на складе делать? Сходил бы, говорит, глянул. А то мало ли что. А он, кстати, прав: не полагается здесь в открытке поодиночке шастать.
- Так я же не на поверхность полезла, я здесь стою - десять шагов от жилого блока.
- Какая разница? Отсек ещё не достроен, вон, в окне даже стёкол нет.
- Ну ладно, - сказала Надя, - ну пришел ты сюда, ну убедился, что со мной все в порядке, а дальше-то что?
Её злило, что Андрей пришел не сам по себе, а по приказу Сергея. "Только один Балбес и пришел, - подумала она с грустью, - да и то, только потому, что ему сказали. Ну Сережа! - решила она про себя, - ну спасибо, удружил, век тебе этого не забуду!"
- В смысле "дальше"? - переспросил Андрей с туповатым изумлением. - Сейчас я с тобой постою, а как обратно пойти надумаешь, так и обратно пойдем.
- А зачем?
- Что "зачем"?
- Зачем тебе со мной стоять?
- Я же тебе говорю: нельзя здесь поодиночке. Николай узнает - голову тебе оторвет. И мне заодно, а Сережке в первую очередь.
"Я ему сама оторву" - подумала Надя.
- Если я мешаю, я отойду, - сказал Андрей. - Там у входа тебя подожду, это не возбраняется.
"Ну вот, обиделся, - подумала Надя. - Что я за человек, если даже Балбес - и тот обиделся! Что я на него взъелась, в самом-то деле? Нормальный парень, не хуже прочих. Некого было Сережке ко мне послать, вот он его и послал. А ты думала, что там очередь образуется, жребий будут бросать?"
- Ладно тебе, - сказала Надя, - что ты сразу обижаться? Давай стоять.
- Да я нет, я ничего, - сказал Андрей растерянно. - Это просто Сергей...
- Я ж тебе говорю, забудь...
Андрей повздыхал, потом осторожно пристроился по другую сторону окна. Так они и стояли в тишине.
- Красиво здесь все-таки, - сказал Андрей.
- Где?
- Ну здесь.
- А что красиво-то?
- Ну вид...
- Какой же тут вид. Темень одна.
- Нет, почему, звезды вон у горизонта...
- А что я, звезд не видела? Я их на сто лет вперед насмотрелась.
Надя скрипнула зубами. Никак не могла с собой справиться, решила же его больше не трогать - так нет, начала по новой. Все-таки нравилось ей его доставать - такого большого, тупого, с гипертрофированным чувством романтики и чугунным чувством юмора. И как он такой к строителям попал, непонятно.
- А как ты сюда попал? - спросила она Андрея.
- Куда?
- Ну сюда, к строителям. Папка что ли на стройках пахал?
- Да нет, у меня биолог отец.
- А ты почему здесь?
- А где еще? Знаешь, я всегда хотел в космосе работать. Вот и работаю.
- Понятно, - протянула Надя. - Если просто работать, то можно и к строителям. В УПРИС отбор большой, а к строителям всех подряд берут.
- Какая-то ты злая сегодня, - сказал Андрей, - и одна здесь торчишь... Может, обидел тебя кто?
- Да нет, - Надя замялась. Ей стало стыдно, и с приходом стыда какое-то мерзкое нетерпение, что ворочалось у нее в груди, вдруг отступило. "И в самом деле, что это я?" - подумала она. А вслух сказала:
- Это я думаю тут. Знаешь, у меня с детства привычка: если надо подумать - так сразу на улицу тянет, на стог или на крышу.
- На стог? В смысле, стог сена? Это ты где росла, на ретроферме, что ли?
- Можно и так сказать, - Надя засмеялась. - Знаешь, где я только ни росла.
- И о чём ты думала на своём стоге?
- Об Агафоше...
- То есть?
- Помнишь, три дня назад мы на площадке обедали, ну когда еще опору ставили? Помнишь, нет? Ну вот тогда Агафоша нас всех и спросил, что это мы тут все делаем? Вот я с тех пор и думаю: в самом деле, что?
- Ну не знаю, - сказал Андрей. - Глупый вопрос. Здесь же интереснее.
- Интереснее, чем...?
- Интереснее, чем на Земле. Там ведь всё уже давно открыто. Разве что Магмаполис, но даже он целиком свой, земной, скучный! Там всё ограниченное, здесь - бесконечное. Там просто дорабатывают то, что осталось, а мы здесь постоянно строим новое. Ты можешь сказать - что нового в стандартном грузовом причале для автоматических рудовозов? Место. Вот это самое место, где куда ни ступи, всюду будешь первым.