- Надо чинить систему, - сказал Николай во время первого сеанса связи. - До тела мы все равно не доберемся. А она поможет ему продержаться. Да и потом, чинить-то мы умеем, а вот лечить - вряд ли.
- Действуйте, - решили в Центре.
И они действовали. Бронированную куклу, уложенную на операционный стол, резали, сверлили, кромсали, применяя лазеры и торцовки с дрелями, разве что плазму не использовали. И, конечно же, ругались, проклиная все на свете.
- Как там у тебя? - спросил Николай у Власа. Тот зло выпрямился и махнул зажатой в руке торцовкой. Диск был сточен уже наполовину.
- А я еще и не начал, - сказал Влас.
- Крепкая у него "кожа", - усмехнулась Надя.
- Куда уж крепче.
- Температура сорок градусов, - крикнул с другого конца стола Федор.
- Что?
- Температура воздуха в баках сорок градусов. Ты просил узнать.
- Господи, - сказал кто-то. - А ведь он уже остывает. Что же там было?
Николай вопросительно глянул на Надю.
- Наверняка ожог верхних дыхательных, - ответила та. - И, может быть, не только их. Надо включать "легкое". Я не знаю, как он там еще дышит.
- А много у него кислорода?
- Нет, - сказал Федор. - Только то, что болтается в циркулярке.
- Пробьемся к насосу?
- Не успеем, - сказал Агафангел.
- Сверли воздуховод, - приказал Николай. - Лазером сверли. А там будь что будет. Ему сейчас главное воздух. Нормальный воздух, а не то, чем он там дышит.
- Коля, я... - сказал Федор.
- Сверли, - сглотнув, ответил Николай. - На мою ответственность. Сверли давай.
Федор склонился над телом.
Андрей с Антоном, младшим механиком, возились над поднятой словно бы в вечном салюте рукой пострадавшего. Они пытались снять с нее массивную, обугленную почти до неузнаваемости перчатку. Работали торцовкой и лазерным резаком.
С другой стороны Влас, лежа под столом, орудовал с коробом, заплечным ранцем, что хранил в себе кислородные аккумуляторы, компьютер, рацию и большинство внутренних систем. Надя, Николай и Агафангел работали с массивными нагрудными пластинами, стараясь добраться до панели управления. Хотя бы до одной из двух. В воздухе висела пыль, занесенная ребятами на скафандрах, вперемешку с сажей и пеплом, с мерзкой примесью гари от буровых инструментов. Николай буркнул - и кто-то из молодых, отлучившись на минуту, вернулся, увешанный респираторами. Через минуту все вокруг стояли, похожие на толпу хрюшек на производственном совещании.
Как Серега ни мудрил, сидя за своим пультом в дежурке, но вентиляция все равно работала с перебоями. В комнате стояла духота. Все буквально обливались потом. Ребята потихоньку стаскивали с себя куртки, оставаясь в насквозь промокших майках. Некоторые и майки с себя стаскивали и стояли, голые по пояс, в грязных разводах от осевшей на их телах сажи.
- Интересно, он там в сознании или как? - поинтересовался Антон. Выразительно посмотрел на шлем пострадавшего - на то место, где полагалось быть обзорному стеклу, хотя этот шлем был глухим изначально.
- Если он вообще жив.
- Лучше ему быть без сознания.
- Федор, он хоть дышит-то, а?
- Не мешай, мать...
- А почему "он"? Может, "она"?
- С чего это вдруг?
- А мы откуда знаем?
- В шахтеры баб не берут.
- Всякое случается.
- Ладно ребята, языки.
- Лучше бы это была женщина.
- Это еще почему?
- Мы, женщины, выносливее.
- О-ей-ёй...
- Диск смени! А лучше сразу торцовку. Раскалилась совсем.
- Слушай, у тебя там хоть какой-то прогресс есть?
- Нет! Сейчас щель пропилю и буду ломать все к черту!
- Козырь, где ты там?
- Балбес, друг, минералочки подай, пожалуйста. Спасибо, а то все горло першит.
- Крепкое, мать, хоть динамитом его рви...
- Интересно, он там с ума не свихнулся? Я бы свихнулся...
- Ты это у Нади спроси... Надь, он там не свихнулся?
- Тебя послушает - свихнется.
- Погоди, ребят. Антон, что ты там говорил?
- Это насчет чего?
- Насчет динамита...
- Да пошутил я. А что?
- А если в самом деле, заложить микрозаряд... А то как ты его иначе вскроешь?.. А, Коль?
- Ты его еще циркуляркой нашинкуй. Руки, ноги - на хрен они ему нужны, раз все равно обгорели.
- Без шуток, мужики. Что вы в самом деле?
- Есть, - сказал Федор, опуская сверло. - Есть воздуховод.
Вокруг прожженного отверстия вился слабый дымок. Воздух из помещения - спертый, прокуренный, густо замешанный на саже и поте - со слабым свистом пошел в баки. Давления в скафандре почти не было.
- Черт! Шланг! - выругался Николай. Каким-то чудом он оказался неподалеку от Федора. Вдвоем он подволокли к столу кислородный насос, потянули из него шланги, заткнули ими отверстие в воздуховоде, заполняя щели вязкой изопастой.
-Надя, где ты?! - прошипел Федор. - Помогай же, ну!..
Зря кричал - Надя была на месте. Вместе с Агафангелом они пытались настроить "легкое" аппарата в такт слабому, затухающему дыханию пострадавшего.
- Лом! - приказал Влас кому-то.
- Какой еще лом? - удивился этот кто-то.
- Железный! Или фомку, или трубу, твою мать!
Балбес слишком сильно надавил на торцовку, и та выскочила из разреза, чуть не раскроив Антону лицо.
- Куда, сука?! - охнул тот.
- Извини, - ответил Андрей.
- Ну что у нас с "лёгким"? - спросил Николай Надю.
- А я почем знаю, - огрызнулась Надя. - Мы просто качаем ему кислород в расходный бак. Если хотим переводить его на аппарат, тут надо будет все раскурочить.
- Курочьте, - сказал Николай.
- Погоди, - откуда-то из-под стола выдохнул Влас. - Курочить - это мое дело...
Всей своей массой он налег на кусок вбитого в разрез металлического стержня (о ломах и гвоздодерах позабыли позаботиться Надя с Агафошой).
- Помогите же мне, - просипел он. Его ребята тут же кинулись помогать.
- Да не наваливайтесь, тяните, - ругался Влас. - Хули тут наваливаться, тут тяжесть ноль...
Со стонами они снова налегли, и тут короб наконец не выдержал. Уже не только аварийная панель, но и почти половина его верхней крышки, хрустнув, обвалились на пол, увлекая за собой стержень и повисших на нем строителей. Столбом поднялась пыль.
Ребята бросились к ним со всех сторон: кто-то - чтобы помочь, но в основном - посмотреть.
- Работайте, - прикрикнул на них дядя Федор. - Дело забыли!
Влас, ругаясь, выбрался из-под груды своих помощников. Сорвал с лица маску. Его голова сплошняком была усыпана сажей и пеплом, слезы и пот чертили по грязным щекам мутные дорожки. Он нашел на полу оброненную кем-то бутылку минералки и сделал из нее большой и шумный глоток.
- Инструмент давай, - буркнул он.
Вместе с ним под стол полез и Николай.
"Почему он лежит на спине? - с запоздалым раскаянием подумала Надя про пострадавшего. - Ведь все учебники требуют бессознательных в скафандрах укладывать на живот! Так они не задохнутся и заплечный короб будет сверху!". Но в тот момент, когда обгоревший кокон внесли в операционную, никто об этом не подумал, а сейчас было поздно что-то менять.
- Ты знаешь эту схему? - спросил Влас у бригадира.
Тот промычал что-то неразборчивое сквозь зажатый в зубах фонарик. Кто-то принёс софит и поставил его под стол. Всё залило ослепительно белым светом.
- Что творишь? Что творишь, твою мать?! - завопил Влас.
- Свет...
- Но не в глаза же, тварь... Надо же башкой думать!
- Ну извини, не хотел.