Николай сплюнул фонарик, и он покатился по полу.
- Это я понимаю, это распределитель, - бормотал Влас, тыкая в схему пробником. - И ему звездец...
- Да на хрен он нужен... Смотри, вот он, аварийный ввод... Кто-нибудь, дайте шлейф. Да не этот, красный дай!
Они лежали под операционным столом, глядя в проломленное Власом отверстие, в сине-зеленый хаос печатных схем, путаницу проводов, сплавившихся в единую массу, стройных рядов микросхем, контактных гнезд, другого технического барахла, возились во всем этом тестерами и паяльниками, сбрасывали на пол негодные детали, спаивали накоротко провода - словно не человека лечили, а робота ремонтировали. Наверху Надя с Агафошей, воспользовавшись власовским опытом, заколотили в просверленное отверстие стальной стержень, а потом налегли на него всей массой, взламывая крышку центральной панели управления. От их усилий тело на столе дергалось, и Влас с Колей попадали паяльниками по пальцам. Федор возился со шлемом, стараясь если не снять его, то по крайней мере приподнять забрало.
- Кровь! - неожиданно крикнул Влас.
- Какая еще кровь?
- Не знаю, я просто ткнул тут и... Коль, да ты сам смотри...
Из-под микросхем сквозь отверстия, оставшиеся от снятых деталей, по проводам сочилась кровь, и казалось, что кровоточат сами микросхемы.
- Ты что-то повредил?
- Да что я мог повредить?
- Надя, что скажешь?
- Плохо...
- Откуда это?
- Не знаю. Может, в скафандре набирается. Может, в альтернативке трубку пробило.
- Мать... - охнул Федор.
Во время аварии автоматика наверняка подключила умирающего человека к своей внутренней ("альтернативной") кровеносной системе. Искусственное сердце гнало кровь по обескровленным жилам, превращая человека и скафандр в единое целое. И "кровотечение" в альтернативной системе было не менее опасным, чем кровотечение обычное.
- А если трубку, то что делать?
- Не знаю... Искать...
- Вот сейчас она ему всю кровь и выкачает... Слушай, может отключить к черту эту автоматику, пока он не помер, а?
- Ну отключи. Тогда он у тебя точно помрет.
Николай и Влас продолжали работать. Они паяли контакты, меняли схемы, а на их лица с перепутавшихся проводов, с зазубренных краев печатных плат капала кровь.
- Давай, - сказал Агафангел. Они в очередной раз навалились на свой импровизированный рычаг - и это дало результат. Панель с хрустом поддалась, приподнялась чуть-чуть, застряла было, но со второй попытки отломилась совсем. Видимо, пламя пожара, сплавившего внешнюю броню, сильно понизило ее прочность.
Под крышкой обнаружилась панель управления, больше всего похожая на палитру нездорового художника, предпочитающего писать не маслом, а расплавленным пластиком. Озверевший Агафоша с ходу начал кромсать ее торцовкой, стремясь добраться до контактов.
- Надя, тебя, - сказал Антон, отходя от терминала. Вызывал ее Серега по запросу экспертов из центра. Надя быстро переговорила с ним и вернулась назад, прихватив с собой упаковку пробирок. Их она протянула Николаю.
- Коля, - сказала она. - Набери крови на анализ.
- Зачем? - отозвался тот. Увлекшись, он, наверное, думал только о микросхемах, проводах, контактах и позабыл о человеке, упакованном во всю эту электронику.
- Надо, - сказала Надя.
- Ладно, только учти, кровь будет нечистая. Черт знает, по чему она тут течет...
- Я знаю.
- ...так что если обнаружишь в ней двадцать процентов машинного масла, не надо делать выводов, что у него протекают масленки.
Услышав эту неуклюжую остроту, Надя с облегчением засмеялась. Это была первая полноценная шутка, прозвучавшая за весь вечер. Надя уже заметила, что у строяков, может быть, даже у всех, а не только у этих, было туговато с чувством юмора. Ребята из ее отдела в любой экспедиции и на любой базе в подобной ситуации шутили бы вовсю, в основном для того, чтобы спасти собственные нервы. Но строяки не шутили - они только ругались, ввиду присутствия Нади ограничиваясь всего лишь десятком самых распространенных матов. Да и с нервами у них было попроще. В этом Надя тоже убедилась.
Она отнесла пробирку к задвинутой в угол крохотной экпресс-лаборатории и занялась делом. За ее спиной продолжалась работа.
- Ну что у тебя там? - спрашивал Николай у Агафангела.
- Наверное, то же самое, что и у вас.
- Сколько системы ты контролируешь?
- Двадцать два процента.
- Странно, а мы только пятнадцать...
- Хм, а может это разные куски?
- Может... Ну что, давай проверим?
- Хорошо. Я первый. Ты готов?
- Всегда.
- Первая?
- Пусто.
- Запасная?
- Пусто.
- У нас что, блин, ни одной стыковки?
- Сам видишь. Аварийка?
- Пусто.
- Где-то обрыв...
- Где-то обрыв... Ну что, будем соединять?
- Ну как есть... Что, ребята, несите шлейфы.
- Несите километр шлейфов...
- Николай, - спросила Надя, возвращаясь к столу. - У тебя есть доступ к его аптечке?
- Нет, а что?
- У меня есть, - сказал Агафангел.
- Что там с кровью?
- Ничего хорошего. Дай бог, чтобы мозг был цел. Где аптечка?
- На экране справа от тебя. Смотри там.
Положение вокруг стола изменилось. Грубая техника и силовые кабели уступили место системным блокам, мониторам, стопочкам клавок и проводам, бесчисленным проводам, сдвоенным, строенным, одиночным и собранным в шлейфы. Надя быстро нашла нужный терминал, вышла на аптечку. Система работала плохо, на грани, так медленно, что Надя от нервов по нескольку раз давила на одни и те же клавиши, стараясь хоть как-то ускорить процесс.
- А зачем тебе аптечка? - спросил ее Влас.
- Надо сделать пару инъекций... Хм, пару... Надо сделать штук десять инъекций. Слушай, - она обернулась к Агафангелу. - Помоги, а? Я не знаю, как.
- Я тоже, - отозвался Агафангел. - Но давай разбираться.
- Устал я от всего, - сказал Влас. - А ты, Балбес? Ты там как? Что-то тебя не слышно...
- Что? - испуганно отозвался Андрей, на секунду оторвавшись от обгорелой перчатки.
- Как настроение, говорю?
- Х-хорошо...
- Не устал пока?
- Нннет...
- Во как надо работать. Слышь, Коль, мы тут час пашем, мне уже посрать на все, а ему все нипочем.
- Отстань ты от парнишки, - сказал Федор. - Вечно ты его достаешь.
- Это почему? Я его, наоборот, хвалю.
- Слушай, в самом деле, заткнись, а?
- Да ладно тебе Коль. Что ты в самом деле?
- На лучше, держи... Да осторожней ты! Под током же все...
- Учи ученого... Я тебе рассказывал...
- Потом расскажешь.
- Слушайте, мужики, а кто-нибудь вообще знает, что там сейчас происходит?
- Где?
- В гнезде! На планете, конечно же.
- А. Я не знаю. Ты же видел, я здесь лежу.
- Это надо у Сереги спросить.
- Спрашивали уже.
- И что?
- А ничего. Аварийно-спасательные продолжаются. Количество жертв уточняется. Материальный ущерб уже подсчитан.
- Теперь, наверное, головы полетят, - сказал Николай задумчиво.
- Вряд ли, - сказал Федор, - комиссию назначат, пришлют два трюма экспертов и спишут все на несчастный случай.
- Конечно. А ты, Коль, разве другого мнения?
- Нет, головы все-таки полетят...
- Да ты лучше о другом беспокойся.
- Это о чем еще?..
- А ты сам подумай. Сколько у нас тут в системе было потенциально опасных объектов?
- Четыре, а что?
- Что-что... "Цирк печали" в этом списке первый. А кто последний?
- А, мать!
- Во-во, я тоже так подумал.
- О чем это вы, ребята? - спросила их Надя автоматически, потому что думала о другом.
- Последним в списке Причал-19, - пояснил ей Николай. - И его, скорее всего, прикроют.