- Через двадцать минут будем, - сообщил пилот.
При свете Надя впервые смогла разглядеть его толком. Пилот был низок ростом и очень молод - может быть, чуть старше ее самой. Черные волосы и такие же глаза, а лицо, еще тонкое и какое-то детское, уже покрытое характерным бронзовым налетом космического загара. "Его, наверное, до сих пор принимают за школьника",- подумала Надя и вдруг почувствовала нечто вроде симпатии. Ее тоже постоянно принимали за школьницу - на кораблях и базах часто приходилось слышать раздраженно-взрослое: "А ты, девочка, как сюда попала?". И доказывай потом, что тебе двадцать два года и ты начальник 386-го исследовательского отряда.
- Я что-то уснула, - сказала Надя. - Ничего не могу с собой поделать, постоянно сплю.
- Ничего, бывает, - сказал пилот, - мне в рейсе тоже постоянно спать хочется. А я и сплю порой.
Надя вытащила из кармана зеркальце и стала поправлять волосы, пожалела, что не догадалась сделать это сразу как встала, наверху. Пилот нажал тангету.
- Причал-19 - Курьеру-9, - сказал он, переключив приёмник на внешние динамики.
Эфир ответил помехами.
- Вечно у них со связью проблемы, - пояснил пилот.
Он повторил вызов.
- На приеме Причал, - заквакала рация.
- Иду на посадку. Буду через ноль пятнадцать. Захожу со стороны движения. Движения стороны. Давай свои наводящие. Везу пассажира. Прием.
- Бери свои наводящие, - раздраженно сказала рация, - ты спешишь?
- Скину пассажира и отчалю. У меня время.
- Тогда садись прямо на грунт. Пассажира мы встретим.
- Хорошо, - сказал пилот и выключил рацию. - Не спросил, кого я везу, - обернулся он к Наде.
- Они, наверное, уже знают, - ответила та.
- Это вряд ли, - сказал пилот. - У меня тут весь эфир в активке, и вроде никто не мелькал. Да и последняя связь была в девять, а ты тогда еще только обедала.
- А здесь со связью строго?
- Здесь со многим строго.
Он помолчал, помял в пальцах пачку сигарет, потом со вздохом вернул её на место - в пустой корпус светового табло "Курить запрещено".
- Я высажу тебя на грунт, - продолжил он, - у меня к шлюзовой швартоваться времени нет. Да и не работает у них эта шлюзовая. У тебя, кажется, скафандр свой, да?
- Точно.
- Это хорошо. А то у меня совсем скафандров не осталось. Этому одолжи, этому дай. А мне потом перед Демченко отчитываться.
- А Демченко - это кто?
- Демченко - это завскладом. Сволочь. Есть тут такие.
- Там тоже? - Надя показала рукой в темноту на переднем экране.
- Там - нормально. Там Колька стоит с бригадой. Колька мужик ничего.
Пилот говорил рассеянно, а сам меж тем аккуратно вел бот на посадку. Все-таки он был хорошим пилотом. Надя даже не почувствовала того момента, когда он, попав в зону притяжения астероида, отработанным движением перевернул бот кормой вперед. Только где-то под сердцем слабо екнул желудок.
- Скоро будем? - спросила его Надя.
- Скоро, - сказал пилот. - Ты, наверное, можешь идти одеваться.
- Ничего, я подожду. У меня "Стар рефлекс", в него влезть минутное дело.
Пилот уважительно присвистнул.
- Богато живешь. У тебя какая модель?
- РД полуторка.
- Редкая вещь. Ты его поэтому с собой возишь?
- Нет, - засмеялась Надя, - просто для меня всегда было такой проблемой отыскать нужный размер, что теперь я предпочитаю не рисковать.
- Понятно, - сказал пилот. Он уже совсем ее не слушал. Шла посадка, ювелирная работа - бот, молекулу в безбрежном океане окружающего пространства, надо было посадить на не менее крохотную песчинку - астероид.
Пилот вел бот очень уверенно, ни разу не сбившись с заданного курса, и индикаторы приема наводящих лучей горели на пульте ровным зеленым светом. Взгляд Нади невольно тянулся к пульту. Пилот выводил скорость бота на "посадочный ноль", осторожно маневрируя основной тягой. Корабль входил в полукольцо стыковки, и Надя придвинулась поближе к кормовым экранам, ожидая появления станции. Астероид был тёмен, с почти нулевым альбедо, тем более что они заходили на него с теневой стороны.
Станция появилась неожиданно. Солнце, бьющее через зубристый скальный край, слепило глаза, и Надя приняла огни посадочных площадок за блики на скалах. Пилот заметил их раньше и мягко погасил скорость, давая астероиду притянуть к себе бот. С хрипом заработала рация.
- Курьер-9, - шипел динамик, - ответьте Причалу. Где вас там черти носят?
- Уже на подходе, - сказал пилот, - на подходе уже. Заходим со стороны тени. ВПР через три минуты. Через три. Причал, как поняли меня, прием?
"ВПР?" - подумала Надя. Ей, незнакомой со специфичным юмором лётного состава "орбиталок", потребовалось несколько секунд, чтобы понять и оценить мрачноватую шутку пилота.
- Понял хорошо. - Сказали динамики. - Идете со стороны тени. ВПР через три минуты. Высылаю сопровождающих. До встречи. Прием.
- Какая встреча, - сказал пилот. - Я пассажира сгружу и сразу отчаливаю. Так что до связи.
- Ну значит до связи, - квакнула рация и умолкла.
- Все-таки уже знает... - сказал пилот и покачал головой.
- Что знает?
- Знает, кого я везу. Дошло все-таки.
- С чего это ты решил?
- Он уже высылает сопровождающих. Отметь, даже не сопровождающего - сопровождающих.
- Это еще ничего не значит.
- Может быть и так. А все-таки он уже откуда-то знает. Приготовься, сейчас будем садиться.
Посадка прошла так мягко, что Надя и не заметила ее толком. Только индикатор нагрузки на опоры убедил ее в том, что уже можно выходить. Она в очередной раз подивилась мастерству маленького пилота. Отвыкнуть успела от мысли, что эволюции могут быть настолько плавными - чертов Макс приучил ее к бешеным рывкам, резким ускорениям, судорожным ориентировкам, которые, может быть, экономят время и топливо, но совершенно невыносимы на уровне желудка.
"Интересно, как его зовут?" - подумала Надя о пилоте, - "Я проспала в его боте четыре часа, проболтала с ним минут тридцать да так и не удосужилась узнать его имя. А завтра я про него совсем забуду. И он про меня тоже. Встретились, поговорили и разошлись каждый по своим делам. А все-таки жаль, что я так и не узнаю его имени. А если узнаю, то завтра забуду. Так что можно даже и не узнавать. Просто незачем".
Вместе с пилотом они спустились на нижнюю палубу. Надя взяла сумку.
- Тебе дать контейнер? - спросил пилот.
- Не надо, - сказала Надя, - это триплекс, она держит вакуум.
Они вошли в шлюз. Пилот помог ей влезть в скафандр. Этот скафандр когда-то стоил Наде массы времени и нервов - таких маленьких "стар-рефлексов" промышленность не выпускала, и знакомый механик собрал его из запасных деталей.
- Там, снаружи, будет ограждение, - инструктировал её пилот, - и от него должен уходить леер к станции. Это на случай, если тебя никто не встретит.
- Встретят, - сказала Надя рассеянно. Она опустила руку на забрало.
- Ну пока, - сказал пилот, - может, свидимся ещё.
- Тогда до свидания, - кивнула Надя и вдруг спросила, - Тебя как зовут?
- Питер я, - ответил пилот. Потом, помолчав секунду, тоже спросил: - Слушай, а это случаем не ты была на "Таурине" в тот раз...
Но Надя уже опустила забрало.
Пилот задраил внутренний люк и не дожидаясь откачки воздуха сразу же открыл внешний. Надя ступила на трап. В этот момент из-за дальнего горизонта вышло солнце и залило все вокруг своим ярким нестерпимым светом. Реагируя на освещение, стекло забрала мгновенно потемнело, и все-таки Надя, ослепленная, простояла несколько секунд на верхней ступеньке трапа. Потом стала осторожно спускаться.