- А я знаю, куда! - сказал вдруг Балбес.
- И все ты знаешь, и все тебе известно... И откуда ты такой взялся?
- Да откуда и все!
- Тихо, хлопцы, - сказал Федор. - Ещё подеритесь мне тут...
- Ладно, ребята, - сказал Николай, поднимаясь. - Допивайте тут без меня, а я, наверное, пойду.
- Да ты, Коль, что, из-за этих, что ли?
- Нет, конечно. Просто пойду Надю поищу. Все-таки непорядок это - в одиночку по открытке шастать.
Надю Николай нашел в недостроенном жилом секторе, в комнате, обозначенной по плану как III-12, что значило "комната номер двенадцать, третьего уровня". Эту комнату, в будущем и в самом деле обещавшую стать просто шикарной - большой, на два места, с обзорным окном на всю стену - они пока использовали как резервный склад для "сухариков". Эти темно-коричневые рассыпчатые брусочки занимали сейчас все свободное пространство - то пространство, которое в будущем будет занято кроватями и шкафами, а также личными вещами дежурных по станции диспетчеров. Николай почти всегда думал категориями будущего. Он полжизни что-то строил, что-то планировал, гадал, чертил по бумагам, марал чертежи и наконец привык мыслить не о том, что есть, а о том, что будет. В комнате он видел сухие металлические стены, облепленные профильной решеткой, но думал о том, что скоро надо будет крепить на этот профиль внутреннюю металлопластиковую облицовку. Он глядел на кабельные разъемы, что тут и там торчали из стен обрезанными пучками проводов, но видел не их, а места будущих точек питания, связи и внутренних коммуникаций. Глядел на закрепленные вдоль стен уголки, но думал о них лишь как о креплениях для наборных шкафчиков, что будут монтироваться уже в самом конце отделочных работ, в те дни, когда начнут доводить до ума внутренний интерьер. И об облюбованном Надей балкончике, ее личной терраске, зависшей над затопленной мглой долиной астероида, он думал лишь как о незастекленной укрепленной раме для большого обзорного окна.
Николай хотел подойти к Наде незаметно, но та как-то почувствовала, оглянулась.
- Доброго вечера, Коля, - сказала она, и Николай понял по голосу - улыбается. - Ты извини, я опять нарушаю правила, но мне нравится здесь стоять.
- Это ничего, - сказал он. Подошел, встал, чувствуя неловкость. Рефлекторно пошарил по бокам - искал карманы. В который раз пожалел, что нельзя курить в скафандре, а так у него было бы дело. Ты вроде бы зачем пришел - да так, знаешь, покурить вышел... Много всяких штук придумали для скафандров, а чтобы можно было в скафандре покурить - такое еще не придумали.
- Ты со мной постоять пришел, да? - спросила Надя. - Ну давай постоим. Раз в самом деле здесь поодиночке ходить не полагается.
- Да мне то что, - сказал Николай. - Если надо, можешь и в одиночку. Я ведь просто поговорить пришел.
- Давай поговорим, - сразу согласилась Надя.
- Да я, собственно, спросить хотел. Знаешь, это так, мелочь, а интересно все-таки... Если хочешь, конечно, то не отвечай.
- И о чем же?
- Я просто узнать хотел, чего это ты с медиками не улетела? Я понимаю, почему ты с Питером не полетела, ну а с медиками-то почему?
- Знаешь... - сказала Надя неохотно. Помолчала, пожевывая губы.
- Если хочешь, не говори...
- Да ладно.
- Нет, я серьезно...
- Как бы я полетела, вас же еще покормить надо было... Смешно, глупая я, правда?
- Не сказал бы...
- А ты чего не с ребятами?
- Да пьют там ребята.
- Коль, да ты никак трезвенник?
- А я сюда пришел, - невпопад ответил Николай.
Видимо, на него действовало спиртное. На орбиталках или в открытке, да еще при пониженном G никогда не стоит увлекаться спиртным, а если увлекся, то не стоит после этого лезть в скафандр. Николая слегка покачивало, хотя он держал себя в руках.
"Надо идти спать, - подумала Надя. - Лечь и отрубиться часов на двадцать. А может, даже на пятьдесят. В общем, надолго. Можно даже на вечность. Только пусть меня потом все-таки разбудят, когда эта вечность закончится".
- Есть новости? - спросила она у Николая.
- Не знаю... Мы в эфир как-то не выходили... Серега там вечерки ждет. Может, спросим у Сереги? Время-то сколько? Вечерка-то уже настала?
- Да ладно, не надо. И так все ясно. Просто интересно, довезут или не довезут?
- Ты это лучше всех должна з...знать. Даже лучше меня...
- А что я знаю? Думаю, довезут. Наверняка довезут. Но в сознание он все-таки не пришел.
- А, плюнь... Это уже не наша забота. Мы свое дело сделали.
- Все-таки жалко...
- К...кого жалко?
- Парня жалко. Как его звать-то, ты так и не узнал?
- Не-а...
- Жаль.
- Почему жаль? Что тебе его жаль? Наоборот, повезло мужику. Там в этой шахте, между прочим, две смены сгорело... А этого ничего, этого откопали.
- Относительное везенье.
- Ээ, брось. Слово-то какое нашла... Пусть живет, тут главное жить, уж как угодно, да лишь бы жить. У нас тут однажды Вадика Стронга стрелой напополам перерубило. Я как-то был на Земле, так к нему сразу и поехал. Смотрю - садичек у него, огородичек, а он между грядочками на колясочке катается и окучивает их себе. А я стою, аж плачу, ничего с собой поделать не могу. "Как ты, говорю, Вадик?". А он мне все смеется. Ты, говорит, меня не жалей. Ты Гаррика пожалей. Мне-то что, я тут себе на солнышке катаюсь, помидорчики у меня какие уродились, а Гаррик там в пустоте все в своем прозрачном гробике болтается. Гарриком его напарника звали, его тоже стрелой располовинило, да только уже не поперек, а вдоль.
Николай засмеялся. Потом его вдруг качнуло. Надя испугалась что он сейчас вывалится наружу. До грунта, конечно, всего пятьдесят метров, здесь это фигня, но все-таки и хорошего мало.
- Болтается там наш Гаррик, - сказал Николай как бы сам себе, - можно ему поминки отмечать... Знаешь, как в разведке отмечают годовщину? Выйдут к заданной точке, речи произнесут, водочки выпьют и все ждут, когда мимо них покойники прошуршат. Или не прошуршат, космос-то штука большая...
Он заплакал.
- Эк развезло тебя, братец, - сказала ему Надя. - Может, и до дому двинем?
- Хэ, чтоб Старкова да с трех порций развозило? Не смеши...
- В таких условиях и с одной развезет. Давай-ка я тебе кислороду добавлю.
- Не бойся. Нормально все со мной... Только с башкой что-то не то...
- Вот и не хрена здесь торчать. Пошли наконец.
- Ну пошли.
Надя взяла его за руку, но никуда не пошла. Словно бы думала о чем-то. Или что-то додумывала.
- Знаешь, - сказала она, - я тут вспомнила... Я тут днем тоже стояла - так, просто делать нечего было. И вот Балбес ко мне подошел, и мы с ним так немножко поговорили... Даже малость поспорили...
- Поспорили? С Балбесом? И о чем?
- Да так, пустяк... Помнишь, как Агафоша нас всех тогда спросил, что мы тут делаем. Я-то и раньше так думала, но теперь я об этом как-то задумалась. Я у твоих ребят спрашивала, но мне никто ничего толком не ответил... Может, ты скажешь?
- Вряд ли... Мы здесь, да? Ну это значит, мы здесь...
- Я тоже так считаю, но все равно думаю. И сегодня весь день думала. Когда мы там... я тоже об этом думала. Да я и сейчас об этом думаю.
- И что, - спросил Николай. - Поняла наконец, зачем?
- Нет, - сказала Надя, - но я все-таки подумала: если мы не будем строить, то опять начнем воевать... Так что лучше мы будем строить.
Она потянула его в сторону выхода.
- Пойдем, - сказала она.- Пойдем наконец. А то ребята, наверное, волнуются.
54