При всей своей известности и популярности, Пьеха никогда не претендовала, и не «боролась» за звание самой народной и великой певицы Страны, с улыбкой и иронией наблюдая, как сначала «создавался», а затем и скандально «делился» Трон Королевы Эстрады. Истинная Королева, вероятно, — всегда выше, и в стороне от мышиной возни. А истинный зритель, — всегда в состоянии отличить настоящее искусство от конъюнктуры и лубка. Присущие Пьехе чувство такта, деликатность, и безукоризненный вкус, — как раньше, так и теперь, — ведут за собой почитателей Её таланта, не обманывая, и не обкрадывая их…
— Жила была маленькая девочка, и звали её …?
— Полюшка!
— Да! А как ты догадалась?
Девочка радостно засмеялась и захлопала в ладошки.
— Дальше, папа, дальше!
— У неё были две светлые косички, и розовые бантики.
— Как у меня?
— А ну покажи!
— Вот такие? — девочка наклонила белокурую головку,
и показала Олегу старательно вплетённые атласные ленточки.
— Да, конечно такие!
— А сумочка? У неё была сумочка?
— Ну конечно же была!
— А что в сумочке, папа, что было в сумочке?
У Олега перехватило дыхание, и комок подступил к горлу. Все сказки, которые он рассказывал дочери, были про маленькую девочку. Совсем такую, как его Полюшка. И как бы ни начинались повествования, какие бы замысловатые сюжеты он ни предлагал, — дочка очень быстро, простодушно и по–детски бесхитростно сводила их к одному и тому же счастливому завершению…
Девочка помчалась в свою комнату за той самой заветной сумочкой, — точно такой же как в папиной сказке. Затем подбежала к нему, забралась на колени, обняла, и положив голову на его грудь снова спросила:
«А что было в сумочке, папа?»…
— Там был Золотой Ключик!
— А ещё?
— Ещё? Волшебная Палочка!
— А самое главное, папа? Что там было самое главное?
Девочка затихла на его плече, и очень по–взрослому, — совсем по–женски, провела ладошкой по небритой щеке отца… Не поднимая головы тихо–тихо спросила:
— Папа, я скоро умру?
— Полюшка, ну что ты, Поля…!
— Я там буду не одна? Я же там буду с бабушкой, папа?
Не хочу одна…
Худенькие плечики ребёнка беспомощно задрожали. Олег не мог говорить. Он обнял девочку, и молча стал раскачиваться сидя в кресле, словно убаюкивая, укачивая своё золотоволосое, синеглазое, угасающее на его руках счастье…
* * *
Летом 1984‑го пятилетней Поленьке был поставлен страшный диагноз, — гемабластоз, — разновидность лейкоза. Рак крови, — называют в народе эту болезнь. В размеренную и спокойную жизнь семьи капитана Морозова пришло горе…
Почерневшая и опустошенная Анечка, сидя ночами у кроватки тающей дочери, потихоньку завывала от бессилья и тоски, от невозможности помочь своей девочке, своей синеглазой принцессе…
Измученная, исколотая бесчисленными инъекциями, приходящая в ужас от внутривенных, Полюшка мечтала о «волшебной таблетке». И сказки, которые рассказывали ей дома, были про то, как кто то очень добрый и сильный, — Голубая Фея, или Волшебник Синемор из папиного Моря, — обязательно находили для неё такую таблетку. Девочка мечтала, чтобы мама не плакала ночью у её подушки, чтобы строгая тётя в белом халате не приходила больше со своей железной коробкой, в которой зловеще сверкали холодные острые шприцы…
Ещё немножко, ещё совсем чуточку нужно подождать, и папа обязательно привезёт ей из Моря такую таблетку. Ведь в Море есть всё, — всё–всё что захочешь!! Она выпьет лекарство, и снова станет так, как было раньше, когда они вместе с мамой встречали в порту большой, белый папин корабль. Когда огромный голубой шар, приготовленный для папы, вдруг вырвался из её руки, и взмыл в бездонное синее небо. И все люди, стоявшие на причале радостно засмеялись…
Как было хорошо тогда…! А потом было синее южное море, совсем не такое как в Мурманске… Приветливая Евпатория…Огромный парк, утопающий в экзотических деревьях… Каштановые аллеи… Тёплый, ласковый, как мамины руки, ветер… Полюшке совсем не страшно на папиных плечах… А рядом с папой, — такая красивая, смеющаяся мама, в розовой панаме с синей лентой, и лучистыми от счастья глазами…