— А ты что представляешь? — Заноза повернулся к Лэа.
— Я место представляю, куда хочу прийти, и дверь туда. Открываю дверь — открывается портал.
— А если ты этого места не видела?
— Тогда Мартин портал открывает.
— Угу, — сказал Мартин и начал открывать портал в зал музея.
Когда на полу в центре кабинета засветился неяркий круг, диаметром примерно в метр, Лэа сказала:
— Это и есть портал. Встанешь в круг и окажешься в точке выхода. Жалко, что нельзя так делать, чтоб на той стороне тоже портал был. И держится он недолго, шесть секунд, так что пойдем.
Она шагнула в круг, Заноза тоже, и оба исчезли.
У Мартина было примерно шесть секунд, чтобы еще раз подумать над тем, что же все-таки Эрте хочет от этого упыря. И что за странное задание они в этот раз получили? Как-то слишком все просто, а у Эрте просто никогда не бывает.
В полутемном зале горели лишь матовые дежурные светильники. Хороший человек миссис Клюгер, разумно экономит на освещении. Заноза огляделся, потир увидел сразу, показал на него Лэа. Та кивнула и прошла к чаше. В точности как на фотографиях, потир стоял на резной подставке — тоже, кстати, одном из экспонатов музея. Во вводной к заданию было сказано, что своей сигнализации у потира нет, но Лэа на всякий случай осмотрела подставку. Пожала плечами, взяла чашу и вернулась к Занозе:
— На, — она сунула потир ему в руки, — я портал открываю.
— Он не настоящий, — Заноза покачал медную чашу в ладонях, — это не та штука, которая нужна лорду Алакрану.
— С фига ли?
— Настоящий я бы не смог взять.
До него дошло. Имел ли в виду лорд Алакран именно это, или, может быть, это просто совпадение, но сейчас Заноза знал, в чем смысл его участия в операции. Чаша для причастий, пусть даже и не использовавшаяся несколько столетий, оставалась предметом церковной утвари, была должным образом освящена, и взять ее он не смог бы даже в перчатках.
Чтобы окончательно удостовериться, Заноза стянул одну перчатку и тронул потир пальцем, потом провел по полированной меди ладонью. Ничего. А должен быть ожог, который, к тому же, сразу бы не зажил, донимал несколько дней, как у живого.
— Какая-то чухня, — сказала Лэа, забрала потир и начала разглядывать его со всех сторон. Потом вытащила из одного кармана крошечный фонарик, из другого — складную лупу, уселась на пол и принялась изучать чашу уже всерьез.
Мартин ждал на Тарвуде и, наверное, уже начал беспокоиться. Интересно, у него есть связь с Лэа? Межмировой роуминг? Заноза попытался представить, как обеспечивается связь между разными… планетами — понятие «разные миры» в воображение не укладывалось. Представил почему-то целую орбитальную станцию, полый шар, внутри которого ярусами располагались бесчисленные телефонные коммутаторы, ручные телефонные коммутаторы и юные мисс в перманенте на вертящихся креслицах. Мисс безостановочно переподключали провода в гнезда контактов, без умолку разговаривали с абонентами и между собой, успевали при этом красить ногти, пить чай и листать каталоги мод. Мисс были очень даже ничего, но в остальном картинка получилась угнетающая и Заноза решил пока не думать о телефонии во вселенских масштабах. Если при открытии портала можно задавать координаты по шкале времени, то они вернутся на Тарвуд через шесть секунд после того, как ушли оттуда. Мартин ничего и не заметит.
— Потир настоящий, — Лэа встала. — Настоящий, подлинный, одиннадцатый век. Или такая качественная подделка, что она должна стоить дороже подлинника.
— И ты это определила с помощью лупы и фонарика?
— Заноза, — Лэа рассовывала по карманам упомянутые фонарик и лупу, — у меня кроме них есть еще опыт и магия. Потиру девятьсот семьдесят пять лет. Да какого фига?! Я тебе могу сказать его возраст с точностью до часа, тебе надо?