Но глаза Миссис Маккелуэй говорили, Я вижу тебя. И я вижу твою медлительность. Также они говорили, что мне позволили ускользнуть, но только на этот раз. Когда она обратилась к классу, я открыла рюкзак и достала свою бумажную копию Интервью с вампиром Анны Райс. Я держала книгу под партой, используя карандаш как закладку. Книга была открыта там, где я прервалась в прошлый раз. Но еще до того, как я смогла сконцентрироваться на тексте страницы, тон миссис Маккелуэй изменился.
«Это кабинет науки, мы тут не очень дружим с вампирами».
Я испугалась, что она поймала меня. Но неожиданно ее взгляд оказался направленным в другую сторону. Она смотрела на мальчика, откинувшегося назад на своём стуле, и читающего ту же книгу, что читала и я — «Вампир Лестат», как ни в чем не бывало.
«Что ж, как преподаватель биологии, вы должны понимать, что кровь — одна из важнейших разделов этой науки, и я могу вас заверить — вампиры проявляют к ней огромный интерес» сказал он, не убирая книгу от лица.
У меня желудок узлом завязался от его дерзости. Дома такое поведение быстро и жестоко наказывалось. «Считаешь себя умной? Ты понимаешь вообще, с кем ты говоришь?» — закричала бы мама в бешенстве, если бы я покусилась на ее авторитет.
Я нервничала, ожидая ответа учителя.
миссис Маккелуэй ухмыльнулась. Это было неожиданно. Неужели мальчик удивил ее своим безразличием?
«Да, но, к твоему сожалению, биология у нас идёт только с девятого класса. А пока ты на уроке физики в седьмом классе — боюсь, тебе придётся отложить свои вампирские книжки»
Мальчик не отреагировал, пока не закончил страницу. «Райан Баррис?» — сказала миссис Маккелуэй, уже повысив голос.
«Хах, что? Да, да. Тронут, миссис Маккелуэй, тронут».
Он улыбался с победным выражением лица. У него были кривые зубы. Он носил брекеты, но они не очень помогали. Его большая, гордая, кривая улыбка бросала вызов идеям общества о совершенстве, и я нашла ее потрясающе красивой. Длинные, густые тёмно-каштановые волосы спускались до плеч, разделённые пробором посередине и выбритые снизу. Единственная брендовая вещь на нём — Эйруолк. Голубая кофта была явно ему велика и могла быть куплена в том же социальном магазине, что и моя. Сбоку на его ботинке был нарисован лист марихуаны. На внутренней стороне моих Конверсов был такой же.
Райан всё ещё сидел, откинувшись на спинку стула, положил книгу на стол и закинул руки за голову. Он играл ручкой, как будто стряхивал пепел с сигареты.
Райана чей-то авторитет не пугал так, как меня. Это интриговало. Ему нравилось, когда его воспринимали всерьёз, даже если он вёл себя по-хамски. И ему нравилась миссис Маккелуэй за то, что достойно отвечала на его хамство.
Райан заправил волосы за уши и наконец-то посмотрел в мою сторону. Смущённая, я быстро отвернулась, надеясь, что он не заметил, как долго я за ним наблюдала.
Старые сигареты и дешевый дезодорант
Каждую неделю мама Лоретты устраивала урок изучения Библии у них дома. Мы дружили с Лореттой, поэтому я ходила туда и слушала об Иисусе. Некоторые хорошенько выпивали перед этими уроками. Райан тоже приходил.
Мы ели свежий банановый хлеб её мамы, а потом садились в гостиной, где она рассказывала нам про Бога, Иисуса и все прочее. Хоть я и чувствовала, что здесь мне рады, но никогда не запоминала ничего из ее рассказов. После окончания урока Райан позвал меня на задний двор покурить.
«Ты дочитала книгу, которую я тебе одолжил?» — спросил он, когда мы гуляли вокруг дома.
«Почти» — ответила я, когда мы сели на траву, прислонившись спинами к кирпичной стене.
Он зажег мне сигарету и затянулся перед тем, как отдать её мне. Сверчки, казалось, ведут серьёзные речи о том, как глубока на самом деле жизнь, а мы и не замечаем этого.
Я не смотрела на него, но чувствовала на себе его взгляд. Видимо, он не перестал бы, пока я не обратила на него внимания. Я так нервничала, что готова была взорваться.