– Да, – кивнул собеседник, взглядом наблюдая за барменом, – было такое, после этого я переосмыслил себя и ушел… – он на миг замолчал, – со старой работы.
– Понимаешь, значит, – парень слегка улыбнулся, – вот и я понял, сидя в офисном кресле напротив экрана монитора. Тогда я вдруг осознал, что не смогу туда придти на следующий день и сесть в кресло, надеть наушники и бодрым тоном говорить с клиентами, большинству которых мы не нужны. Я почувствовал такой страх и безысходность, такое… – он всплеснул руками, – не знаю, чувство, как будто ты медленно погружаешься во тьму, тебе становится душно, ты хочешь выбежать на улицу и бежать до границы города, благо наш город не большой. В общем, как только я это почувствовал, я встал и ушел, но вместо границы города пришел сюда… спиваться.
– И что же послужило причиной этому? Тебя достал твой начальник? Или коллектив?
– Нет, – покачал головой человек, – ничего такого. Просто я поговорил с одной бабушкой, – мужик приподнял брови, а парень продолжил рассказывать. – Это был мой последний звонок в той фирме. Когда мне ответил старческий голос, я сначала хотел извиниться, нам ведь говорили, не беспокоить стариков, но потом решил поговорить с ней немного, не знаю почему так вышло, да и неважно это. В общем, она была так рада с кем-нибудь поговорить, я слышал по ее интонациям, что она получает удовольствие от общения, тогда я уже почувствовал грусть. Я ведь один из тех, кто надоедает людям и пытается задвинуть им услугу, какая им даже не факт, что нужна, а она, она была рада, да, разговор приносил ей удовольствие. А потом я узнал, что ее дети почти ее не навещают, она сидит одна дома, ей никто не звонит, а все знакомые уже в могиле. У меня ком к горлу подступил, я не мог нормально говорить и отвечал односложными фразами, все старания уходили на то, чтобы не разрыдаться в трубку. А потом, она попрощалась со мной, сказала: «Спасибо, что позвонил, милок, дай бог тебе здоровья и удачи. Мне было приятно хоть с кем-то поговорить». Я попрощался и повесил трубку, а потом разрыдался прямо там, не в голос, конечно же. Но я до сих пор помню, ощущение текущих по щекам слез, пересохшее горло, тоска и жалость.
Мужчина молчал, внимательно слушая парня, бармен тоже молчал, но парня он не слушал и, по всей видимости, даже не слышал. Он с ужасом следил за мужиком.
– Потом я убежал оттуда, сразу на улицу, как я уже говорил, – парень опустил голову на скрещенные пальцы, – я хотел пойти к той бабушке, сделать хоть что-то, еще с ней поговорить, приготовить ей что-нибудь поесть, но я не запомнил ее адреса, а теперь вряд ли я когда-нибудь ее найду. А больше всего меня беспокоит то, что через пару дней, я вспомню об этом и лишь пожму плечами, мне будет плевать и на бабку, и на то, что у меня теперь нет работы. Я снова превращусь в самого себя.
– Не превратишься, – мужик положил ладонь на плечо и взглянул ему в глаза, – сейчас ты поднимешься и пойдешь домой, ляжешь спать, а утром найдешь работу, которая не будет такой неправильной или бессмысленной, ты найдешь работу, где сможешь помогать людям.
Парень улыбнулся, вяло кивнул, сполз со стойки и шатающейся походкой двинулся к выходу. Мужик взглянул на часы. Стрелка перевалила за полночь и неотвратимо падала к половине первого. Он посмотрел на бармена, но на его месте стоял лишь зверь с черной шерстью, облаченный в костюм и затравленно смотрел на человека в толстовке.
– А теперь займемся тобой, – человек достал из-за пазухи массивный пистолет.
– За что? – прорычал зверь.
– Неужели я должен тебе объяснять? – вздохнул мужик, взводя курок.
– Я хочу знать, за что меня убивают.
– За то, кем ты являешься, нелюдь.
– Да ты сам такой же, – оскалился зверь.
– Да, такой же, – кивнул мужчина с пистолетом, – но не совсем.
– Почему ты нас убиваешь?
– Потому что вас быть не должно, вы все должны кануть в забвение. Останутся только люди.
– И чем же они лучше нас?
– Ты не слышал, о чем говорил тот мальчишка? – мужик навел ствол на морду зверя. – Он так переживал из-за того, что не смог помочь какой-то незнакомой бабушке. А кто-нибудь из наших переживает по этому поводу, ну вот ты, например, переживал бы?
– С чего мне переживать за какого-то человечишку? – прорычал зверь.
– Вот и я о том же. Вы абсолютно не нужны этому миру.
– Так по твоему люди лучше? – рявкнуло существо, бывшее пару минут назад барменом. – Они нас тоже истребляют. Они развязывают войны и убивают себе подобных, не щадя ни женщин, ни детей, лгут, предают и считают это нормальным. Потому что они злы по своей природе, ты их должен истреблять, а не нас.