Причина твоей болезни. О чем вам не расскажут врачи

— Сколько же лет вашей дочери?

— Недавно исполнилось 20. А почему вы спрашиваете?

— Дело в том, что даже по закону, Нина, вап1а дочь уже совершеннолетняя. И потому имеет право выбирать, кем ей быть. Заставляя, подчеркиваю, заставляя дочь учиться в том институте, учеба в котором ей неинтересна и, может быть, претит ее душе, вы совершаете насилие. А насилие, как известно, наказуемо. Вот и результат.

— Что же, я теперь не имею права подсказать дочери, каким путем ей идти по жизни?! — возмутилась женщина.

— Вот именно: можете подсказать, попытаться мягко уговорить, направить. Но давить, заставлять, угрожать — ни в коем случае. И поскольку ваша дочь уже совершеннолетняя, она имеет право учиться и работать там, где она пожелает. При этом вы, в свою очередь, имеете право дать ей возможность быть самостоятельной, в том числе и финансово. Пусть теперь «крутится» сама, и сама себя обеспечивает. Может быть, это заставит вашу дочь серьезнее отнестись к выбору профессии.

И может быть, когда-то ваша дочь сама поймет, что ей необходимы дополнительные знания или образование, и захочет пойти учиться дальше.

Вот тогда, если потребуется (и если вы захотите), вы и поможете ей с поступлением в институт и с репетиторами. Или оплатите учебу в платном вузе. Но только при условии, что ваша дочь сама об этом попросит. А сейчас перестаньте на нее давить, хотя бы ради того, чтобы сберечь свое здоровье.

Мне казалось, что я говорю вполне разумно и логично. Но, как скоро выяснилось, Нину я не переубедил. По причине внутреннего упрямства половине людей необходимо, чтобы судьба «долбанула» их дважды. Только тогда они начинают воспринимать разумные доводы и слова доктора.

Нина относилась как раз к той самой половине (впрочем, я и сам к ней отношусь). Едва очухавшись от первого приступа, Нина вновь бросилась в атаку на дочь. И опять проиграла — на второй раз ее скрутило сильнее прежнего.

Дальше все повторилось: муж, вносящий Нину в мой кабинет; оказание «первой помощи»; наша беседа. И хотя Нина по-прежнему была со мной несогласна, судьба и болезнь заставили Нину смириться.

В результате недуг отступил во второй раз. Правда, учитывая, что Нина смирилась скрепя сердце и затаила на дочь обиду, подозреваю, что со временем Нину ждут иные, возможно, более серьезные проблемы со здоровьем. Но это уже другая история, продолжения которой я пока не знаю.

История болезни

Елена, 30 лет, работает в торговой организации. Сильно поругалась с начальником, разозлившись на него за то, что тот отказывался дать ей отпуск в нужное время. В результате ссоры шефа удалось «уломать», но через день, уже в отпуске, Елена слегла с сильной поясничной болью. Еще через 3 дня, как это часто бывает, боль из поясницы переместилась в ногу.

Две недели своего с таким трудом «выбитого» отпуска Елена провела «в лежку» и лишь под самый его конец попала ко мне на прием. Нам удалось довольно быстро купировать боли и в ноге, и в пояснице. Но отпуск у девушки безнадежно пропал.

История болезни

На приеме Юрий, 42 года, успешный бизнесмен, директор строительной организации. В силу специфики своей работы вынужден регулярно ругаться с поставщиками стройматериалов и подрядчиками. Одно из таких эмоциональных выяснений отношений закончилось приступом люмбаго.

Поясницу Юрия прострелило так, что он даже не мог нормально вздохнуть. Скрючившись в виде буквы Z, Юрий с трудом доковылял до своей машины, но от боли не смог ее завести. Вызванный по мобильнику помощник Юрия с трудом смог уложить шефа на заднее сиденье машины, а сам сел за руль и повез Юрия ко мне.

За неделю, с помощью мануальной терапии в сочетании с противовоспалительными уколами, нам удалось поставить Юрия на ноги. Но буквально через месяц, после очередной ругани с подрядчиком, Юрия скрутило снова. И опять нам удалось за неделю привести его в норму.

Однако, когда спустя 2 недели вся история повторилась еще раз, Юрий поехал на обследование, заподозрив какие-то серьезные изменения в позвоночнике. Мужчине сделали магнитно-резонансную томографию позвоночника, но не обнаружили на томограмме ничего, кроме небольшого выпячивания межпозвоночного диска (вызванного спазмом поясничных мышц).

При этом Юрию очень повезло, что выпячивание диска оказалось малюсеньким, размером всего в 3 мм. Окажись оно побольше, проводившие томографию врачи свалили бы все неприятности на это самое выпячивание, обозвали бы выпячивание грыжей диска и посоветовали бы «отрезать» эту грыжу у нейрохирургов.

Но поскольку 3 мм выпячивания для операции было явно маловато, врачи развели руками. И Юрий в третий раз поехал ко мне.

Нам пришлось вновь проводить «вправление» его смещенных межпозвоночных суставов и устранять спазм поясничных мышц. А после процедуры мы сели побеседовать.

— Что ж такое происходит, доктор? Третий раз за 3 месяца спину скривило! Я, конечно, не против с вами пообщаться, Павел Валериевич, но не по такому же поводу! Чего дальше-то делать, чтобы больше приступы не повторялись?

— Да вы уже все знаете, Юрий. Я вам рассказывал. Постарайтесь поменьше психовать и перестаньте ругаться на работе, — убеждаю пациента.

— Ну не могу я не ругаться, доктор! Профессия у меня такая. Не наорешь на поставщиков лишний раз, с подрядчиками не поругаешься, вообще все графики работ посрывают.

— Тогда ждем четвертой встречи. Хотя, Юрий, у вас есть один спасительный вариант. Я, конечно, считаю, что в подавляющем большинстве случаев лучше добиваться своего без ругани. Но допускаю, что в силу специфики вашей деятельности ругаться вам необходимо.

Пожалуйста, делайте это, но только не задействуйте свои эмоции. Можете изображать что хотите — ярость, злость, только сами вы относитесь к этому серьезно. Проявите артистизм, но не включайтесь в ситуацию эмоционально.

— Знаете, доктор, а ведь это идея! Я, наверное, так смогу. Уж больно неохота снова попадать к вам в руки, — улыбается мужчина. — Попробую сделать, как вы говорите. Чего-чего, а артистизма мне не занимать. И, наверное, вы правы. Слишком уж я заигрался в большого начальника, стал много дергаться по поводу работы. Раньше-то я проще ко всему относился. Буду учиться этому заново.

Юрий сдержал свое обещание. Он смог перестроиться, и мы увиделись лишь спустя 3 года, и то только потому, что Юрию понадобилось привести ко мне на лечение свою маму.

Тет-а-тет мужчина рассказал мне, что научился обходиться практически без крика и теперь старается улаживать свои дела разными методами: где уговорами, где «кнутом», а где «пряником». И спина его с тех пор больше ни разу не беспокоила. За 3 года Юрию не пришлось выпить ни единой таблетки.