В библиотеке Драко выдал гриффиндорцу несколько увесистых томов, а потом показал залу для упражнений. Меньше всего он ожидал, что Поттер захлопнет дверь прямо перед его носом, оставив в коридоре, и даже «спасибо» не скажет.
– Проклятый Поттер, – выругался Драко, со злостью разглядывая дверную панель.
– В чем дело, малыш? – ласково пропели над ухом.
Драко вздрогнул и обернулся:
– Что тебе нужно, Беллатрисса?
– Решила посмотреть, чем это вы вдвоем с новой игрушкой нашего Лорда занимаетесь.
– Тем, что было приказано, – Драко развернулся на пятках и отправился по коридору в сторону библиотеку.
– И все? Ты оставишь его тут одного? А если он что-нибудь натворит?
– Вот и будет отвечать перед Лордом. Я ему не нянька, – махнул рукой Драко. Ему, конечно, велели присматривать за Поттером, но он сильно сомневался, что разгромленная тренировочная комната входит в это поручение. Скорее уж злиться будет Люциус. Что вполне Драко устраивало.
Зайдя в библиотеку, он закрыл дверь и запечатал ее заклятьем. Пройдя к столу и сев в кресло, он открыл книгу, которую читал в последние дни, и попытался сосредоточиться на последовательности темного зелья смерти. Но все было бесполезно. Мысли о Поттере не давали покоя, а это злило. Драко всегда был эгоистом и чужие судьбы его никогда не волновали. Ни судьбы, ни жизни, ни смерти. Но видеть, как Гарри Поттер, светоч волшебников в войне против Волдеморта, спокойно произносит: “Как пожелает Темный Лорд” – было выше его сил.
Тут же полезли непрошенные воспоминания, а за ними и ощущения. Он помнил как это – бояться посмотреть в глаза, потому что тело сковывает паника и смущение. Как это – позволять дотрагиваться до себя и касаться самому. Чувствовать. Это пугало тогда и одно лишь воспоминание об этом убивает сейчас.
Захлопнув дверь перед носом Малфоя, Гарри сполз по двери на пол. Взгляд его был пустым и вместе с тем обреченным, но всего лишь на несколько мгновений. Он перевел взгляд на книги в старых кожаных обложках, стопкой лежавшие неподалеку, и открыл первую из них, зажигая Люмос. Ни распахивать шторы, ни зажигать свечи он не стал, как и подниматься с пола. Сейчас хотелось так. Он не соврал, сказав, что Волдеморту не нужны слабаки. Значит, ему надо заниматься, тренироваться и совершенствовать навыки.
Той же ночью в лесу они разошлись цепочкой и стали прочесывать лес. Гарри думал, что без очередных подколок не обойдется, но Нотт, Эйвери и Розье не стали испытывать судьбу. Нотт видел, что стало с Беллатрисой, видимо, он поделился этим с остальными.
Гарри шел, ступая почти неслышно, хотя не отказался бы от маггловских кроссовок сейчас. Ночь была светлой и ясной. До дня летнего равноденствия осталась неделя. Конечно, светло как днем не было, но Гарри не жаловался. Он прислушивался к любому шороху, вглядывался в каждую тень, которая казалась ему подозрительной. Пока все было тихо.
Раздавшийся в тишине подозрительный шорох заставил резко собраться. Он остановился, словно приглядывался к чему-то, а потом резко развернулся и сделал широкий шаг вперед. Кончик его палочки уперся Малфою в грудь.
– Старые привычки не умирают, Малфой? – язвительно поинтересовался Гарри. – Не дня не можешь прожить, чтобы не шпионить за мной.
– Как будто ты не знаешь, почему я это делаю, – без тени страха отозвался Драко. – Палочку убери.
– Что-то не уверен, что стоит это делать.
– Поттер, я встаю каждый день с постели не для того, чтобы подохнуть от твоего неумелого заклинания. Мне больше нет нужды убивать тебя или ненавидеть.
– И ты все равно продолжаешь это делать, – заметил Гарри, но палочку все же опустил.
– Это не ненависть.
– Тогда что же?
– Кем бы ты ни был и на чью сторону не встал, ты всегда будешь Гарри Поттером, – презрительно отозвался Драко и, поправив манжет рубашки, пригласил. – Может, пойдем дальше?
– Ты должен быть вон там, – Гарри указал палочкой в сторону.
– А я хочу быть здесь.
– Мы должны прочесывать лес.
– Надоедать тебе – гораздо веселее, Поттер, – усмехнулся Драко.
– Как романтично. Не хватает фонаря. И Клыка. Трусливее собаки в жизни не видел. Впрочем, вы хорошо смотрелись вдвоем: трусливый мальчишка и трусливая псина, – усмехнулся Поттер. – А уж как ты испугался Квирелла, пьющего кровь единорога. Визжал, как девчонка.
– Мне было одиннадцать лет! – возмутился Драко.
– И что? Все равно визжал, – фыркнул на это замечание Поттер.
Драко хотел было возмутиться. Но почему-то вместо этого сказал:
– Знаешь, что бы ты из себя не сделал, а тогда ты был… лучше. Сейчас ты похож на игрушку.
– Как и ты, Малфой. Все мы – игрушки Лорда. И либо мы это принимаем, выполняя его волю, либо умираем, – равнодушно пожал плечами Гарри, после чего скрылся в темноте.
Драко не стал его останавливать
В мэнор они вернулись ни с чем, к радости Драко. И к неудовольствию Лорда. Но Драко было плевать. Пусть он поддерживал идею чистокровности, но убивать магглов и предателей не хотел. Собаку не убивают за то, что она собака. А вот Поттер казался расстроенным, чем Волдеморт был как раз-таки доволен. Драко снова мысленно задался вопросом, насколько же Лорд безумен? И насколько безумен теперь и Поттер?
Через несколько дней Пожиратели притащили двух магглов на потеху Лорду. Раньше Драко хотелось бежать прочь, когда случалось нечто подобное. Теперь он даже не думал об этом, занятый осторожным изучением Поттера, который охотно поддерживал желания Волдеморта и, когда того хотел Лорд, мучил несчастных магглов, которых так защищал еще пару недель назад, с равнодушием и затаенным весельем, что искрилось теперь в его глазах.
Рассматривая его, Драко чувствовал, что его страхи стали иными. И нет, теперь он уже боялся не Лорда. Волдеморт был умным, но безумцем. Поттер же всегда был идиотом, но светлым, защищающим своих друзей и свои идеалы идиотом. Казалось бы, Уизли и Грейнджер вместе с Поттером должны были сдохнуть еще на первом курсе, но именно этот свет, которым Поттер окутывал все вокруг, тем самым раздражая до печенок, помогал им выйти сухими из любой передряги.
А теперь в гостиной Малфой–мэнора стоит другой Поттер: холодный, отчужденный, глаза которого зияют пустотой, движения четкие и выверенные. Похожий на послушную воле Волдеморта куклу. Он начинал походить на того, кому совсем недавно поклялся в верности. Вот что пугало Драко на самом деле.
Пытки магглов продолжались три дня. Волдеморт великодушно позволил Поттеру и Лейстрендж потешиться над людьми, после чего убил их самолично. Куда дели тела, Драко знать не хотел.
Он вообще старался появляться на таких сборищах лишь по необходимости и иногда ему даже удавалось оставаться незамеченным. Впрочем, за Поттером он все же приглядывал, отдав приказ домовикам докладывать ему о том, где находится Поттер и чем он занят. Тут его мысли и мысли Лорда сходились.
Но ничего необычного не происходило. Дни просто тянулись. Поттер был либо в своей комнате, либо в библиотеке, хотя он ни разу с ним там не пересекся, либо в тренировочной зале и дверь всегда была закрыта. И даже там, за закрытой дверью Поттер просто отрабатывал заклинания, которые вычитывал в книгах.
В начале июля Поттер сам напросился отправиться на очередную вылазку вокруг мэнора с егерями. Драко едва не скривился. Ему совершенно не хотелось отправляться с ними. Волдеморт осторожничал и не поручал Поттеру ничего серьезного. Видимо, гриффиндорец заскучал сидеть в четырех стенах. И Лорд согласился. А значит, в этот раз, участвовать придется и Драко.
Егеря передвигались быстро, Поттер от них не отставал, Драко двигался следом, не упуская из виду, но и догонять не собираясь.
Вдруг егеря и Поттер резко сорвались с места и побежали вперед. Сверкнуло несколько вспышек заклинаний. Сердце Драко ускорило бег. Похоже, егеря кого-то все-таки нашли. Выругавшись себе под нос, он двинулся следом.
– Ступерфай! – неожиданно раздалось рядом и тело его окаменело. Он упал на спину, чувствуя удушающий страх, ползущий по позвоночнику.