Стихия рынка оставляет семье лишь одну альтернативу — сокращать полную реализацию имеющегося уровня (исторически сформированного в ряде поколений) потребности в детях и тем самым, снижать число детей от поколения к поколению. Рыночная экономика и дифференциация социальных институтов органически неспособны к спонтанному стимулированию наемных работников, к упрочению семьи с несколькими детьми. Экономика, ориентированная на прибыль, разрушив семейное производство оказывается бессильной с точки зрения постоянного обеспечения по крайней мере простого воспроизводства населения. Более того, подобная экономика, сосредоточенная на поддержании жизни уже рожденных людей, исключает ориентированность на воспроизводство еще не рожденных, но социально необходимых для продолжения человеческой истории поколений.
Эта функция переадресована отдельным семьям, существующим в рыночных отношениях, которые принуждают родителей, увы, к блокированию потребности в детях. Постоянное сокращение потребности семьи в детях и неполная ее реализация есть следствие экономического принуждения людей к одной-единственной альтернативе малодетности. Сложившаяся система экономики лишает население свободы выбора любой модели семьи, реальной возможности выбора любого числа детей.
Социологические исследования установок на число детей в семье убедительно показывают, что в пределах ориентации на малодетность, наблюдается бум моды на однодетность. Измерение репродуктивных установок школьников — будущих супругов — подтверждает эту тенденцию. Таким образом, россиянам (и новым и старым русским) для удовлетворения всех своих родительских эмоций вполне достаточно единственного ребенка. Второй и третий ребенок им не нужен, поэтому через 15 лет на женщину в среднем будет приходиться 0,8–0,9 ребенка и, сохранение этого уровня рождаемости до 2050 г. может сократить численность населения страны до 105 млн. человек (при положительном миграционном сальдо), и до 70–80 млн. — без миграционного притока.
Если сейчас по численности населения Россия на 7-м месте в мире (после Пакистана, Бразилии, Индонезии, США, Индии и Китая — напомню, что в 1950 г. впереди нас были только три последние страны), то на каком месте мы окажемся в середине XXI века? Я думаю, что среди стран с населением свыше 50 млн. Россия займет 20-е место, пропустив вперед Турцию, Танзанию, Египет, Иран, Вьетнам, Филиппины, Мексику, Конго, Эфиопию, Бангладеш, и может быть, Японию. А что будет дальше? Нынешние тенденции распада семейных форм существования (включая разводы, незаконные сожительства и серийные браки) сами собой не прекратятся. Поэтому самотек, скрывающий, по сути, антисемейную политику, может привести в 2075 году к сокращению россиян до 50–55 млн. и тогда нас обгонят по численности Таиланд, Колумбия, Уганда, Афганистан, Судан, Йемен, Алжир, Ирак, Аргентина, Саудовская Аравия, Южно-Африканская Республика, Гана, Корея и Кения. Россия окажется где-то на 34—37-м месте в хорошей компании с Германией, Францией и Англией. США с прогнозируемым ООН по среднему варианту к 2050 г. ростом населения до 350 млн. (ныне — 274 млн.) окажутся после Индии, Китая, Пакистана и Индонезии в ряду с Нигерией и Бразилией. Таковой будет геополитическая карта мира в конце XXI века.
Депопуляция может стать решающей для судьбы России в первой трети XXI века. При российских пространствах, охватывающих 11 временных зон, сегодняшняя численность ее населения является рядовой, а будущая — катастрофической. Две трети российской территории заселены так же, как и в эпоху неолита (менее 1 чел. на кв. км). С учетом депопуляционной перспективы в будущем ожидающая россиян "демографическая пустыня" накладывается на географическую пустыню к востоку от Урала — там, где вечная мерзлота и полярная ночь. Плотность населения России как преимущественно северной страны (сегодня это 12 чел. на 1 кв. км) в 3 раза меньше среднемировой и в 30 раз меньше, чем в процветающих экономически странах, таких, как Япония, Бельгия и др.
Обычная аргументация противников просемейной политики в России, что вот, мол, в Европе тоже низкая рождаемость, но там "не кричат о вымирании" и вовсе не озабочены стимулированием рождаемости, в наших условиях (геркулесовской территории и карликового населения) не является логичной и убедительной. Предстоящая и вполне реальная убыль 50 млн. населения к 2030 году — если сохранять "самотек" к однодетности, если считать суицидальные устремления проявлением демократии и прав человека, если упорно держаться принципа "нельзя побуждать семьи иметь детей больше, чем они хотят" — неминуемо окажется гибельной для страны. Увы, не уменьшается число демографов, нацеливающих правительство и дальше на весьма близорукую политику полумер, на ничего не решающие и к тому же мизерные пособия для облегчения семьям "свободы" выбора между мини-желанием иметь двух детей в половине семей, и микро-желанием одного-единственного ребенка — в другой половине (при трети населения старше 60 лет и при росте доли не вступающих в брак и разводящихся).