Да, точно. Поговаривают, что этот человек и Джонас Уайетт закадычные друзья. И Уайетт опрокидывал каждый гребаный камень в Нью-Мексико, пытаясь найти Тигра, на которого у него был выписан ордер на арест. Он был бы тупым придурком, если бы доверил свою личность Лобо.
Лобо усмехнулся.
— Ты сделаешь это, Грэм, — пробормотал он. — Ты это сделаешь. — Затем он повернулся к защитному стеклу и уставился на заключенного, скрестил руки на груди и задумчиво погладил челюсть. — Ты вызвал медика?
— Да. Он скоро придет. — Грэм прислонился к стене, довольно улыбнувшись, когда взглянул на своего заключенного. — Я думаю, что ему скоро понадобится регидратация (п.п. — восстановление водного баланса). Ублюдок писается.
Лобо хмыкнул.
— Трус.
— Знаешь, может быть, у него просто не очень сильные почки, босс? Как они это называют? Несостоятельность или какое-то такое дерьмо?
— Недержание, — фыркнул Лобо.
— Ну, или так. — Он пожал плечами. — У меня есть внутривенный катетер для засранца, чтобы восстановить его водный баланс и помочь ему снова расслабиться.
— Мы его оставим? — спросил Лобо, не соглашаясь, но и не споря с намерением Грэма.
— Почему нет, — растягивая слова, произнес Грэм, — у парня есть друзья. Давние друзья. Такие друзья пойдут искать тебя, если ты пропадешь.
— Преданность, — пробормотал Лобо, все еще глядя на заключенного.
— Глупость, — возразил Грэм. — Но я могу работать с таким видом глупости, если предоставляется шанс.
Лобо кивнул.
— Хорошо, посмотрим, что ты сможешь с этим сделать. У тебя есть три дня, чтобы выманить его друзей, а затем я хочу, чтобы он был заштопан, подлатан и готов вылететь в Хейвен, чтобы предстать перед «Трибуналом волчих Пород» для вынесения приговора. Он напал на Породу Волка и сговорился похитить одну, чтобы передать ее для исследований. Это серьезное преступление, и только трибунал может приговорить его.
— Только если он переживет транспортировку. — Грэм холодно улыбнулся. — Глупые ублюдки, вроде этого, пытаются сбежать, умирают при попытке и спасают трибунал от бесполезных часов дебатов и месяцев протестов людей.
Лобо усмехнулся.
— Да, но, черт возьми, им нравятся их маленькие забавы. — Взгляд, который он подарил Грэму, говорил о том, что он не потерпит отказа.
Грэм позволил ему продолжать думать, что так и есть. На данный момент.
— Понял, спасти его ради веселья трибунала. Будет исполнено. — Он отдал честь, прикоснувшись пальцами ко лбу.
— И ты дашь мне знать, если этому тигру с приказом о задержании потребуется друг, — напомнил ему Лобо, когда повернулся, чтобы уйти. — Я дьявольски хороший друг, Грэм. Плохой враг, но, дьявольски хороший друг.
Еще раз, посмотрев через плечо, Лобо вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Ха.
На самом деле, это означало, что Порода был на волосок от смерти.
Особенно Порода с приказом о задержании на его заднице и с директором Бюро решившим словить его как рыбу на крючок.
Грэм никогда не считал себя управляемым. Или наживкой.
Он ухмыльнулся изображению, прежде чем сел и открыл электронный замок на двери для врача, который использовался для доступа к клеткам.
— Будь осторожен, док, — сказал он в микрофон, когда медик шел по цементному полу, — ему нравится поливать свою койку.
— Ты снова терроризировал пленника, Грэм? — Порода усмехнулся.
Это не первый их пленник и не первый кого Грэм заставил обмочиться.
— Это было слишком легко сделать, док, — ответил он. — Нам нужно найти более стойких заключенных. Почему бы тебе не объявить меморандум всем тем слабым солдатам, которые Совет продолжает присылать. Нам нужен кто-то более выносливый, с кем можно поиграть.
— Точно. Меморандум. Отправлять более выносливых, — засмеялся медик, когда Грэм открыл клетку и наблюдал за медиком и двумя охранниками Породы Волка, которые вошли в закрытое ограждение.
— Да, — пробормотал Грэм. — Отправлять более выносливых. По крайней мере, усложните мне задачу.
Он фыркнул.
Это невозможно. Это невозможно, потому что лучшее, что они могли предложить в любой момент времени, уже играли с ним. Он жив, они мертвы. Все до единого.
Крики эхом отозвались в его голове, агония прорезала его вены. В его горле зародился крик ярости, когда воспоминания пронзили его голову и искушали зверя, которого он сумел посадить на цепь.