Он взял ее руки в свои.
— Вы уже не ребенок, Эстер, — строго произнес он. — Пугаются только дети. А вы взрослая женщина. — Он отпустил ее руки и спросил деловым тоном: — У вас есть где остановиться в Лондоне?
— Н-не знаю. Наверно, — растерявшись, ответила Эстер. — Мама всегда останавливалась в «Кертисе».
— Очень хорошо. Вполне приличная гостиница. На вашем месте я бы отправился туда и взял номер.
— Я сделаю все, как вы велите, — сказала Эстер.
— Ну и умница. Который час? — Он взглянул на каминные часы. — О, уже почти семь. Что, если вы сейчас отправитесь в гостиницу, а я, скажем, минут через сорок заеду за вами и мы поедем куда-нибудь поужинать? Согласны?
— Это было бы чудесно, — ответила Эстер. — Вы не шутите?
— Нисколько.
— Ну а потом? Дальше что будет? Не могу же я поселиться в «Кертисе» навеки?
— Ваш кругозор всегда ограничивает лишь вечность?
— Вы смеетесь надо мной? — неуверенно спросила Эстер.
— Слегка, — ответил он с улыбкой.
Она в замешательстве несколько раз моргнула, но потом тоже улыбнулась.
— Кажется, я опять драматизирую, — призналась она.
— Такая, видно, у вас привычка, — заметил Колгари.
— Поэтому-то я и решила, что смогу стать хорошей актрисой. Но актрисы из меня не получилось. Я играла — хуже некуда.
— Я думаю, что вам и так хватает в жизни драм, — сказал Колгари. — Сейчас я посажу вас в такси, и езжайте в «Кертис». Причешитесь, умойтесь, приведите себя в порядок. У вас есть с собой какой-нибудь багаж?
— О да, я захватила с собой самые необходимые вещи.
— Замечательно. — Он опять улыбнулся. — Не нервничайте, Эстер. Мы что-нибудь придумаем.
Глава 19
— Я хочу с вами поговорить, Кирсти, — сказал Филип.
— Конечно, Филип, я вас слушаю.
Кирстен Линдстрем отложила хозяйственные дела — она только что внесла корзину с чистым бельем и раскладывала его по ящикам комода.
— Разговор будет обо всем, что тут произошло. Вы ведь не против?
— И так уж слишком много об этом разговоров, — ответила Кирстен. — На мой взгляд.
— Но все-таки нам было бы неплохо прийти к какому-то общему мнению. А то вы ведь знаете, что сейчас творится?
— Да, теперь все не слава Богу. Куда ни глянь.
— Как вы считаете, Лео и Гвенда все-таки поженятся теперь?
— Чего бы им не пожениться?
— Да мало ли причин, — пояснил Филип. — Ну, во-первых, потому, что Лео как умный человек, возможно, понимает, что его женитьба даст полиции то, чего там так жаждут: убедительный мотив для убийства его супруги. Или же потому, что Лео подозревает в убийстве Гвенду. Он натура тонкая и, видимо, совсем не хочет заполучить в жены женщину, прикончившую его первую жену. Что вы на это скажете?
— Ничего, — ответила Кирстен. — Что я должна сказать?
— Не хотите раскрывать карты, а, Кирсти?
— Не понимаю.
— Вы кого прикрываете, Кирстен?
— Никого я не прикрываю, как вы выражаетесь. Я просто считаю, что надо поменьше болтать, и еще я считаю, что в этом доме не стоит слишком долго гостить. Это к добру не приведет. Так что вам, Филип, и вашей жене пора возвращаться к себе домой.
— Ах, вот как! И почему же?
— Потому что вы задаете вопросы, — сказала Кирстен. — Докапываетесь. А ваша жена не хочет, чтобы вы этим занимались. Она умнее вас. Можете ведь докопаться до такого, чего лучше бы и не знать. Поезжайте домой, Филип, да поскорее.
— А мне не хочется домой, — тоном капризного ребенка возразил Филип.
— Это детишки так говорят, — покачала головой Кирстен. — Мол, не хочу делать то, не хочу это. И тем, кто лучше знает жизнь, кто понимает, что к чему, приходится их уговаривать, чтобы они сделали то, что им было велено.
— И это вы называете уговаривать? — ухмыльнулся Филип. — По-моему, это приказ.
— Ну что вы, как я могу приказывать. Я только советую. — Кирстен вздохнула. — И всем здесь посоветовала бы то же самое. Микки пора на работу, вон Тина вернулась же в свою библиотеку. Я так рада, что Эстер уехала. Здесь ей делать совершенно нечего, здесь приходится каждую минуту вспоминать о том, что было.
— Тут я с вами согласен. Насчет Эстер вы правы. Ну а вы-то сами, Кирстен? Не лучше ли и вам уехать отсюда подальше?
— Да, — вздохнув, ответила Кирстен. — Мне тоже лучше уехать.
— Что же вы не уезжаете?
— Вы не поймете. Мне уезжать уже поздно.
Филип пристально посмотрел на нее. И продолжил разговор: