— Ни в коем случае! Я уже вам объяснял. Вы же знаете, как пишут в такого рода книгах — миссис М., леди У. ни одной конкретной фамилии.
— Д-да, я читала такие книжки… Это, я думаю, было, как у вас говорится, пото… пето…
— Патология, — догадался Колгари.
— Да. Джеки — это был, конечно, патологический случай. Но каким он умел быть нежным, каким ласковым… Ну просто чудесным. Такого, бывало, наговорит, и всему веришь.
— Он, вероятно, и сам верил, — вставил Колгари.
— Я ему твержу: «Я же тебе в матери гожусь». А он мне: «Молоденькие меня не интересуют». Он говорил, что они грубые все, девчонки. А его, мол, привлекают женщины опытные и зрелые.
— Он очень был в вас влюблен? — спросил Колгари.
— Говорил, что да. И вел себя как влюбленный… — У нее задрожали губы. — А сам небось все время думал только о деньгах.
— Совсем необязательно, — возразил Колгари, стараясь выспросить побольше, — Он, возможно, и вправду был к вам искренне привязан. А что он обманщик, то такая уж у него была натура лживая, он не виноват.
Ее огорченное, тронутое морщинами лицо чуть-чуть просветлело.
— Да, — согласилась она. — Хорошо бы так думать. Утешает. Мы с ним строили планы: поедем вместе во Францию, в Италию, если то, что он затеял, получится. Нужен только небольшой капиталец, так он говорил.
«Обычный прием, — подумал Колгари. — Интересно, сколько несчастных женщин попались на эту удочку?»
— Сама не знаю, что на меня такое нашло, — продолжала она. — Для него я бы сделала все, о чем бы он ни попросил.
— Это естественно, — кивнул Колгари.
— И небось не только со мною он так обошелся, — с горечью сказала она.
Колгари встал.
— Я очень благодарен вам за откровенность.
— Теперь он умер… Но я его никогда не забуду. Эту его обезьянью мордашку. И как он, бывало, сидит грустный-грустный и вдруг — как расхохочется. Такой был чудак! Он не был совсем уж плохой, я уверена, в нем было и хорошее, — проговорила она, вопросительно заглядывая ему в глаза.
Но на это у Колгари не было ответа.
Глава 21
Ничто не предвещало того, что сегодняшний день будет особенным.
Филип Даррант и не подозревал, что сегодня раз и навсегда решится его судьба.
Он проснулся в хорошем расположении духа и чувствовал себя вполне бодрым. В окно весело светило неяркое осеннее солнце. Кирстен принесла ему полученное по телефону известие, от которого его настроение улучшилось еще более.
— Тина приедет сегодня к чаю, — сообщил он жене, когда та внесла поднос с его завтраком.
— Вот как? Ах, ну да, сегодня она работает только до ленча, — вспомнила Мэри.
— Что-нибудь не так, Полли?
— Нет, ничего.
Она срезала для него макушку яйца. И сразу же он ощутил досаду.
— Я ведь еще владею руками, Полли.
— Я подумала, что тебе лучше лишний раз не утруждать себя…
— Сколько, по-твоему, мне лет? Шесть?
Она немного удивилась его отповеди. А потом вдруг сообщила:
— Сегодня возвращается Эстер.
— Да? — рассеянно отозвался Филип, мысленно прикидывая, как лучше разговорить Тину. Но потом вдруг заметил, какое у его жены лицо.
— Бога ради, Полли, неужели ты думаешь, что я питаю преступную страсть к этой девочке?
Мэри отвернулась.
— Ты все время говоришь, какая она прелестная.
— Она и вправду прелестная. Для тех, кому нравятся изысканные линии и неземной облик. — Он сухо прибавил: — Но я не очень-то гожусь в соблазнители, мне кажется.
— А хотел бы, наверно.
— Это смешно, Полли. Я не знал, что ты такая ревнивая.
— Ты ничего про меня не знаешь.
Он хотел было возразить, но промолчал. Ему пришло в голову, что, пожалуй, он и вправду знает про Мэри не так уж много.
Она сказала:
— Я хочу, чтобы ты был мой, и только мой. И чтобы в мире никого не было, кроме тебя и меня.
— Нам скоро бы стало не о чем разговаривать, Полли.
Он проговорил это шутливым тоном, но ему было не по себе. Сияние утреннего солнца вдруг померкло.
Мэри продолжала:
— Давай уедем домой, Филип! Очень тебя прошу!
— Скоро, скоро уедем, но только не сейчас. Дела продвигаются. Как я уже сказал, к чаю приедет Тина, — добавил он, надеясь направить ее мысли по другому руслу: — Я многого жду от Тины.
— В каком смысле?
— Тина что-то знает.
— Про убийство, что ли?
— Да.
— Откуда ей знать? Ее же здесь вообще не было в тот вечер.
— Я теперь уже в этом не уверен. Знаешь, возможно, она была. Удивительно, как помогают всякие мелочи, которые вдруг выясняются. Миссис Нэрракотт, приходящая прислуга, рослая такая, рассказала мне одну вещь…