прошитые ниткой лазури,
портными минут.
Наматывает на палец
минуты весенний день,
и ты уже постоялец
в чужой для тебя среде.
Нанизывай впечатленья
от вещего кедрача
на нитку стихотворенья,
улыбкой себя леча!
И прикасаньем тени
для музыки пробуждён,
изобрази ступени,
ведущие вглубь времён.
В капле дождя
В просторной капле летнего дождя,
исполнив до конца своё заданье,
хочу, сердца друзей не бередя,
от них уехать в Мирозданье.
Вас не подводит ваш здоровый слух:
в удобной для перемещенья капле
вполне, друзья, уместится мой дух
под звуки лучших эпитафий!
Хочу я в Мирозданье, где луна
ход освещает ярких превращений,
и даль особой музыки полна,
звучащей из высоких измерений!
В просторной капле летнего дождя
уеду тёмной ночью, как в карете,
посты любви и нежности пройдя,
храня воспоминания о лете.
После жизни
Умру – поселюсь в трёх камнях,
огромных, замшелых, щербатых,
лежащих в алтайских полях,
поющих под ветром сонаты.
У трёх одиноких дорог
сошлись три судьбы, три разлуки,
и тянет зелёные руки
к ним тополь седой, одинок.
Уютно живётся в камнях:
то дождь постучит, то метели
накроют своею постелью,
то дальний проедет монах.
Когда же окликнет Рассвет:
«Вставай, Мухасё, надо ехать.
В ночи, у Вселенского Эха,
Басё твой читает сонет!» –
отвечу ему тишиной,
крапивой, укрывшейся снегом:
«Пусть лошадь качает телегу,
чтоб лучше спалось под луной!»
Незаконченные стихи
с хорошим началом
Пойдёшь ли налево,
пойдёшь ли направо –
повсюду Есенин,
повсюду держава
малиновых зорь
и медведей ручных
читает молитвы
затонов речных.
Абстрактные стихи
Слева от Хокусая
яблоко крика
кусаю.
Справа проходят года
как Золотая Орда.
И собирается медь
Сталина китель
надеть.
Дорога на сельский погост
Она в глазах серебрится
солёной росой.
И вижу прошлого лица,
и деву с косой.
Глядят пустые глазницы
на дольний свет,
и рёбра её – как спицы,
а сердца – нет.
Покойники из могилы
глядят сухою травой
на пастбища и аилы,
что шепчутся за спиной
работников захолустья –
доярок и косарей,
пришедших сюда,
чтоб грустью
заполнить пробелы дней.
Лётчик
Думы как лезвие
ночью туманною…
Война то железная,
то деревянная.
Война как усилье
разбуженных птиц
отращивать крылья
у красных зарниц.
Воздушные массы
стоят у руля,
и лётчика-асса
смущает земля.
Он в небо уходит
просить за солдат
у звёздных угодий
и райских палат.
Чтоб соединили
надёжной дугой
Сахару – с Сибирью
и Киев – с Москвой.
Полночь в деревне
Наступает полночь
ангелу на пятку.
Дым печной играет
с облаками в прятки.
Раскидали ноги
на полатях бабы.
Слышится родное –
и «авось», и «кабы».
В темноте подполья
огурцы, как встарь,
плавают в рассоле,
каждый – государь.
И читает пряжа
сказку у окна,
как детишкам вяжет
варежки Луна.
Возвращение предметов с ночной прогулки
Когда сумерки ещё голубы,
а трава полита росою, вижу,
как предметы возвращаются домой
с гулянья под звёздами.
Шифоньер несёт гармошку,
книжный шкаф – скрипку,