Токо — самые маленькие из птиц-носорогов. Кормятся они насекомыми. Когда дети токо немного подрастут, отец, летая с каждым насекомым в клюве, не поспевает вдоволь наловить добычи. Словом, долго свою семью один содержать не может. Поэтому его самка вынуждена недели через две-три после рождения птенцов покинуть уютное заточение и помогать отцу кормить птенцов. Когда она и он взломают прочную стенку, закрывающую вход в гнездо, и самка вылезет из него, первым делом родители спешат принести детям глину, и те сами себя вновь замуровывают, чтобы в безопасности досидеть ещё две недели, оставшиеся до вылета из гнезда.
Заглянем под воду
Тут плавает рыба сом. С усами, большеротая, как сому и положено. Да только сом-то не простой. Электрический!
Почти всё его метровое тело, от головы до хвоста, словно в толстую свиную кожу одето: это аккумулятор — электрический орган. Разрядный его ток — 360 вольт! Прикоснуться к такому сому опасно. Поймать на удочку — не лучше. По мокрой леске ток передается быстро, и электрошок валит рыбака с ног.
Обиталища электрических сомов — реки и озера Африки от нижнего Нигера и верхнего Нила до Танганьики.
А в бассейне Конго (в озерах и небыстрых речках) другой причудливый сом обосновался. Перевёртыш!
Собственно, сомом-то назвать его как-то неудобно. Какой он сом, скорее сомик игрушечный: длина-то всего 5 сантиметров.
По причинам, никому не ведомым, избрал этот сомик нелепую манеру плавать вверх брюхом, точно дохлая рыба. Плавает себе так и не стесняется. Насекомых, упавших в воду, кушает. Сам он бело-кремовый, с мраморным тёмным рисунком, а брюхо чёрное. Ни сверху его птицам-рыболовам не видно (на темном фоне дна), ни снизу — хищным рыбам (на светлом небосводе).
Вроде бы понятно теперь, почему он вверх животом плавает: потому что живот-то чёрный, чтобы маскироваться лучше.
Да, но ведь и со светлым брюхом и темной спиной, как у всех рыб, тоже надежный камуфляж получается, если, конечно, плавать нормально.
К чему природе понадобилась такая несуразная причуда — не понятно.
Мальки чернобрюхого сомика-перевертыша первые дни жизни плавают, как все рыбы. А исполнится им 7–10 недель, переворачиваются "рассудку вопреки" спиной вниз и так до конца дней своих и пребывают.
В озерах и реках почти всей Африки (кроме Сахары и юга континента) живут рыбы клюворылы. Их здесь до 150 разных видов. Внешность у многих причудливая: рыло вытянуто вперед и вниз длинным хоботом (у некоторых он лишь вдвое короче тела) либо длинный кривой "клык" на подбородке. У иных клюворылов прямо-таки птичьи головы. Ибисовый гнатонемус, если показать в профиль лишь его морду, вполне сошел бы за птицу, имя которой носит.
Есть и похожие на угрей клюворылы. Но у многих внешность вполне рыбья: без хоботов, клыков и прочего.
И у всех в конце тела и в стебле хвоста электрические органы.
Клюворылов (мормируса, гимнарха, гнатонемуса и других) часто называют рыбами с радарами! Они действительно обладают органами, которые несут ту же службу, что и радары. Сторожевую!
Но физический принцип действия радаров и электрических органов клюворылов неодинаков. Они не ощупывают окрестности электромагнитным лучом, а создают вокруг себя постоянное электромагнитное поле, испуская серии коротких разрядов: обычно несколько сот в секунду. Напряжение тока небольшое — 2 вольта, редко 7–17 вольт.
Нарушения ингредиентов этого поля фиксируют особые органы в коже рыбы — мормиромасты; особенно много их на голове.
Клюворылы умеют четко распознавать предметы одинаковой формы, цвета, размера, веса, запаха, но разной… электропроводности. Например, два фарфоровых цилиндра, из которых один наполнен дистиллированной водой, а второй — аквариумной. Никакие известные нам чувства, кроме способности замечать искажения электрического поля, не подсказали бы рыбе правильного выбора.
Рыбы в основном ночные и корм ищут на дне, роясь в иле мутных озер и рек. "Радары" очень помогают им в таких розысках и в обороне от врагов, тайно подбирающихся под прикрытием мрака и взбаламученного ила.
Тиляпия — рыба не электрическая. Физикам она не интересна (разве что с гастрономической стороны, потому что рыбы эти очень вкусные). Но биологов они привлекают не меньше клюворылов.
Во времена египетского похода Наполеона, когда европейцы получили возможность вблизи разглядеть величественные пирамиды, среди рисунков на древнем камне нашли изображение диковинной рыбы с вроде бы раздутой головой. А возле головы какие-то мелкие черточки… Вскоре отыскался и прообраз художественной резьбы — небольшая в общем рыба тиляпия, которая и водится здесь же неподалеку, в Ниле. Как оказалось, голова у неё велика оттого, что во рту прячет она маленькую стайку мальков (изображенных на камне чёрточками).
(Там же, в Ниле, и по всей Восточной Африке, до Великих озер на юге, живет близкий родич тиляпии — хаплохромис многоцветный. Его самки тоже вынашивают своих детей во рту.)
Небывалая эта забота о потомстве начинается с приобретения в собственность земельного участка на дне. Самец ложится здесь плашмя, бьет хвостом по воде, кружится на одном месте, и в песке образуется ямка. Затем отправляется за самкой. Как найдёт её — "танцует". Самец-тиляпия боком, боком медленно плывет перед самкой, склонившись головой вниз под углом 30–60 градусов к горизонтали. Если самка остановится, он поджидает её. А потом опять в той же странной позе — боком к ней и головой вниз — плывет к своей ямке и ведет за собой подругу.
(Хаплохромис несколько иначе приглашает невесту. Тоже замирает перед ней в странной позе: задняя половина его тела параллельна речному дну, а переднюю он так изгибает, что торчит она вверх под углом 30–40 градусов.)
Самка откладывает на дно ямки 15–100 икринок (большая тиляпия — иногда и 400). Отложила последнюю — и "глотает" их одну за другой. Набив икринками полный рот, рыбка прячется в зарослях и стоит здесь неподвижно либо 10–11 дней (хаплохромис), либо недели две (тиляпия), а некоторые виды и месяц; ничего не ест, только дышит тяжело да икру во рту время от времени переворачивает, чтобы лучше развивалась. (Некоторые тиляпии, впрочем, немного кормятся.) От голода у рыбки живот подтянуло, костлявые бока впали, а голова раздулась.
Но вот — наконец-то! — появляются на свет личинки. Крупные: у некоторых тиляпий 2 миллиметра. Первые дни живут во рту у матери. Незадолго перед тем как из него выберутся, рыбка-мать беспокойно плавает вверх-вниз, скребет о песок распухшей головой, словно мальки её раздражают. Но если один из них выскочит изо рта и убежит, она бросается в погоню и снова "глотает" его.
Наступает момент, когда мальки, как горох из дырявого мешка, выскакивают изо рта матери (она не успевает их ловить) и суетятся около неё плотной стайкой, тогда рыбка успокаивается. Но в минуты опасности мальки стремглав бросаются к мамаше и прячутся во рту. Сигнал тревоги ("Скорее в пасть!") — особая "диагональная" поза самки под углом 10–20 градусов к горизонтали, и при этом тиляпия немного пятится — "задний ход!". (Хаплохромис, сзывая мальков в рот, поднимает и опускает спинной плавник.) Заметив сигнал, мальки сбиваются плотной гроздью у её головы, словно рой пчел на ветке, и спешат нырнуть в рот. Мать и сама торопливо "хватает" тех, кто не успел проскочить. "Проглотив" последнего, рыбка уплывает подальше от опасного места.