— Ещё не хватало от него советы выслушивать! — выкрикнув, я поднялась из-за стола и бегом поднялась к себе в комнату.
И пусть думают, что хотят! Слёзы душили, но я стиснула зубы и до боли сжала кулаки. После обеда снова ждали клиенты, и не хотелось предстать перед ними с красными, заплаканными глазами, тем более что кроме них они ничего больше не видели. Едва я захлопнула дверь, как раздался тихий стук.
— Лори, это я, — мама переступила порог и подошла к кровати. — Милая, наверное, это моя вина, я тебя слишком разбаловала. У тебя было больше свободы, чем у других девушек, и ты привыкла, что сама решаешь, как жить и что делать. Это немножко не так, — она ласково погладила меня по голове. — Есть обязательства, которые надо выполнять, если не хочешь стать изгоем в обществе. Например, замужество. Если с нами не дай бог что-нибудь случится, то твоим опекуном станет кто-то из лордов, назначенный королём, и отец очень боится, что этот человек просто подороже продаст тебя какому-нибудь не слишком достойному джентльмену в жёны, и ты всю жизнь будешь несчастна. Поэтому он настаивает на свадьбе. Так для всех будет лучше, Лори, доченька.
Я проглотила ком в горле и кивнула.
— Я… я понимаю, мама, но… — я сделала глубокий вдох, заставив голос не дрожать. — Я думала, что выйду замуж за любимого человека, — тихо закончила я.
Улыбка мамы была немного грустной.
— Такое к сожалению бывает редко, — она вздохнула. — И как бы грубо это ни звучало, постарайся всё-таки влюбиться до Рождества, — мама заглянула мне в глаза. — Или хотя бы выбрать того, кто не будет тебе противен.
Я снова кивнула, отведя взгляд.
— Хорошо, мама, постараюсь.
Кто бы ещё подсказал, как влюбиться в другого, не разлюбив первого?.. Наверное, Учитель мог бы ответить на мои вопросы, но первая к нему не пойду. Пусть лучше сам позовёт. Значит, Катерине осталось радовать общество не более чем до Рождества. Потом ей придётся исчезнуть из Лондона навсегда.
— Я хочу побыть одна, — тихо попросила я.
— Конечно, дорогая, — мама вышла и закрыла за собой дверь. Мне надо срочно успокоиться, съездить на Грейсчёрч, и вернуться до обеда. По крайней мере, можно не беспокоиться, что Монтеррей сегодня заявится к Катерине.
Очень не хотелось видеться с ним за обедом, и возвращаясь вечером домой, я мучительно придумывала причину, по которой могу остаться в комнате. Больная голова не годилась, а то могут вызвать доктора из-за частых приступов. И вообще, я никогда не отличалась болезненностью, и плохое самочувствие свидетельствовало только о моём нежелании спуститься за стол. Так ничего и не придумав, я тихо, через чёрный вход, пробралась к себе, и позвонила Бетти, переодеться. Намеренно выбрав домашнее платье из коричневого вельвета, я собрала волосы в тугой пучок и понадеялась, что Монтеррей не будет рассматривать меня слишком пристально. Ровно к семи вечера я спустилась в столовую, и через минуту раздался звонок в дверь. Граф был пунктуален.
К моему удивлению, обед прошёл безупречно. Монтеррей за всё время обратился ко мне едва ли два или три раза с ничего не значащими вопросами о погоде и комплиментами. Я вежливо отвечала. Вопреки характеристике Элис, он не выглядел угрюмо, весьма охотно разговаривал с отцом о делах в поместье и давал советы, несколько раз остроумно пошутил, и в общем, действительно оказался приятным собеседником. Вот только его взгляд, когда Монтеррей смотрел на меня, словно обжигал, а в карих глазах плавали золотистые искорки. В какой-то момент он усмехнулся словам папы, и я чуть не поперхнулась, настолько эта усмешка напомнила Учителя. Как только обед закончился, я извинилась и поспешно покинула столовую, сославшись на усталость. Боже упаси остаться с этим человеком наедине, не знаю, и знать не хочу ничего про его тайны. И если нелёгкая принесёт его на приём у лорда Олбани, я ни на шаг не отойду от родителей, и ни за что не стану с ним танцевать. В этот вечер, когда я засыпала, мне вдруг очень захотелось увидеть Деймона. Пусть даже и во сне, но увидеть его ещё раз.
— Какое платье оденете, мисс? — спросила Бетти, открыв гардероб.
— Голубое, атласное, с серебряным кружевом, — ответила я.
Горничная удивилась.
— Вы же не любите голубое, мисс. У вас есть прелестное из зелёного шёлка…
— Нет, Бетти, голубое, — уверенно повторила я.
В качестве причёски — коса вокруг головы, и опять, все локоны тщательно убраны. В общем, лорду Монтеррею придётся постараться, чтобы увидеть во мне Катерину. В том, что он приглашён на приём, я не сомневалась, как и в том, что он попытается вызвать меня на откровенный разговор. Бросив последний взгляд в зеркало, я взяла плащ и вышла из комнаты. Боже, помоги, сегодня предстоит тяжёлый вечер.