- Детка, с тобой всё в порядке?
- Да, мама, - я даже смогла улыбнуться. – Просто немного устала.
Монтеррей больше не подходил, предпочитая наблюдать издалека, но меня и это уже не беспокоило. Вдруг всё стало настолько безразлично, что даже замечание папы о неизбежной помолвке на Рождество не вызвало привычного раздражения. Мне всё равно, кто и какие планы строит в отношении меня, уже всё равно… Я не помнила, как мы доехали домой, как Бетти помогла переодеться. Последней осознанной мыслью было желание снова увидеть Деймона. «Пожалуйста… Я скучаю…»
- Ты снова позвала.
- Да… - я посмотрела в такие родные, любимые серые глаза.
- Лори, нельзя, - грустная улыбка на его лице.
- Почему ты тогда откликнулся? – возразила я.
Боже, какое счастье видеть его…
- Потому что это сильнее меня, - признался он. – Я словно привязан к тебе ниточкой, ведьмочка моя.
- Так забери меня! – попросила я умоляющим голосом. – Приезжай, я дождусь!..
Он покачал головой, погладив мои волосы.
- Не могу, Лори, - тихо ответил он. – Пойми, не могу.
Глаза защипало, я торопливо сморгнула слёзы. Деймон обхватил моё лицо ладонями.
- Не надо так больше, милая, - мягко сказал он. – Будь счастлива, и может, когда-нибудь мы увидимся. Но не зови, пожалуйста. Я не хочу, чтобы тебе было плохо.
- Боишься, что Учитель что-нибудь сделает? – я попробовала улыбнуться в ответ, но получилась жалкая гримаса.
- Не Учитель, - он покачал головой. – Судьба. Возвращайся, Лори, и не зови меня больше.
Окружающее подёрнулось серым туманом, и я провалилась в сон без сновидений.
Утром, за обедом, меня ждало очередное неприятное известие.
- Лори, дорогая, мы приглашены на день рождения леди Беркли, - сообщила мама. – У неё поместье за городом, и она ждёт нас к себе. Это всего на пару дней, не больше.
Перед глазами всплыли Колесо Фортуны и Правосудие. Неудачная поездка, как же, помню…
- Мама, не надо ехать, пожалуйста, - тихо попросила я.
Она растерялась.
- Но детка, мы должны, - она коснулась моей руки. – Она приглашает нас к себе каждый год, и когда-то именно она представила нас с папой ко двору, ты же помнишь. Мы и прошлой осенью ездили, ты тоже оставалась одна. Леди Беркли отказов не принимает. А миссис Кренсби присмотрит за тобой, - мама улыбнулась.
Я долго смотрела на неё, не в силах объяснить причины беспокойства – ну не говорить же, что видела опасность в картах!
- Когда вы вернётесь? – спросила наконец я.
- Дня через два, не более, - ответил отец. – Ты даже не успеешь соскучиться. И надеюсь, не наделаешь глупостей, - его взгляд построжел.
- Конечно, папа, - покорно кивнула я.
Сборы родителей проходили для меня как в тумане. Я помогла маме собрать одежду, проводила родителей до выхода, и простояла у окна, наблюдая за отъезжающей каретой, пока она не скрылась из виду. Какое-то время потерянно бродила по пустому дому, не зная, чем заняться. Часа через полтора после отъезда родителей мне принесли записку.
- Принёс мальчик-посыльный, мисс, - кратко ответил дворецкий на вопрос, от кого послание.
Я развернула листок. «Я бы хотел встретиться с мисс Катериной сегодня после обеда. Конрад Монтеррей». Почему-то я даже не удивилась. Апатия по-прежнему не отпускала, я словно находилась за прозрачной стеной, отгородившей меня от остального мира. Зайдя в кабинет, на обратной стороне написала ответ, и попросила Бетти отнести графу. Почитав в библиотеке и не запомнив ни строчки, к назначенному часу я взяла карты, вуаль, и поехала на Грейсчёрч. Не покидало странное ощущение, будто где-то стрелки на часах жизни моей мамы начали обратный отсчёт, и я слышала тихое тиканье.
В кабинетике, переодевшись в зелёное бархатное платье – я знала, Монтеррею понравится, - устроилась на диване, бездумно перебирая карты. Мысли вяло крутились вокруг событий последних дней, не вызывая никаких эмоций. В коридоре раздались шаги, я вздрогнула, и несколько карт выскользнули из рук. Девять мечей, перевёрнутая Императрица, Смерть. Прикусив губу, я сглотнула ком в горле и встала. Негромкий стук в дверь, и на пороге появился Монтеррей. Я молча села за стол, не взглянув на него, он расположился напротив.
- Когда умрёт моя жена? – даже такой прямой и откровенный вопрос не вывел из состояния странной апатии.
Кивнув, я начала раскладывать карты. Вообще-то, Таро не показывают точных дат или мест событий, и я сообщаю об этом клиентам. Здесь мои руки будто действовали сами, а я лишь наблюдала. Пять карт легли на сукно, я посмотрела на девять посохов, уже надоевшую Смерть, короля мечей, и тихо ответила:
- Вы овдовеете через двадцать один день.
Он помолчал, не сводя с меня пристального взгляда.
- Это второе радостное известие за последнее время, - наконец произнёс Монтеррей.
- У вас больше нет вопросов? – ровным голосом спросила я, собрав карты и не глядя на него.
Мне вовсе не хотелось знать, какой была первая радостная новость для него. Вообще ничего не хотелось больше знать… Словно призрачное дуновение ветра, прикосновение невидимой ладони к волосам, и тихий шёпот в голове: «Так надо, милая». Подавив горький смешок, я встала и убрала карты в мешочек.
- Если вы больше ничего не хотите спросить, то прошу прощения, мне надо ехать, - мой взгляд по-прежнему не останавливался на Монтеррее, но я чувствовала, как граф смотрит на меня.
Желая показать, что приём окончен, я застыла у окна, глядя на хмурую улицу и снова и снова возвращаясь в мыслях к смерти мамы.
- У меня есть вопросы, но я не хочу спрашивать Таро, - голос Монтеррея неожиданно раздался у самого уха, однако я даже не вздрогнула. Его ладони легонько сжали плечи, и он прижал меня к груди. Я не повернулась. – Тебя подвезти, Зеленоглазая?
- Нет, благодарю, - мне вдруг стало зябко, и я поёжилась.
Граф почувствовал это, и обнял.
- Тебе холодно? – в его голосе слышалась искренняя забота.
- Я видела слишком много Смерти за последние дни, - негромко ответила я.
Странно, но на сей раз мне не была неприятна близость Монтеррея. Более того, я согрелась, и непонятная апатия стала потихоньку отступать. На глаза навернулись слёзы, пришлось до боли прикусить губу. Не хватало ещё рыдать на плече Монтеррея, как истеричная барышня. Я почувствовала, как его губы коснулись моих волос.
- Маленькая моя, как тебе тяжело, - от тихого, ласкового шёпота ещё больше захотелось дать волю слезам.
- Пожалуйста… - мой голос дрогнул. – Уходите. Мне… надо побыть одной…
Я была готова к тому, что он не послушается и попытается выяснить, что со мной происходит, или кто я такая на самом деле. Монтеррей снова удивил, послушно отпустив и отойдя на пару шагов назад.
- До встречи, Катерина, - я дождалась, пока он выйдет, и только услышав звук закрывшейся двери отвернулась наконец от окна.
Как же велико было искушение прямо сейчас выложить карты и узнать, кто такой на самом деле Монтеррей, и какое он имеет отношение к Учителю, но я сдержалась. Знала, что ничего не увижу в лучшем случае, или увижу совсем не то. Переодевшись, вышла и вернулась домой. Поднявшись к себе в комнату, я наконец перестала сдерживаться, и тихо проплакала до самого ужина. Меня ждали далеко не самые радостные дни в жизни.
…Я сидела на гладком камне, недалеко от замка, и смотрела на изящные чёрные шпили, тяжёлые ворота, окованные железом, на серое небо, затянутое облаками. Рассеянный свет то ли заката, то ли рассвета, вечные сумерки, скрадывали расстояние, и иногда даже казалось, замок чуть колеблется, словно мираж. Я знала, меня там ждали. На одной из башен тёплым жёлтым огоньком светилось окно, и чудилось, вижу фигуру. Несильный ветерок пробирался под платье, и хотя нельзя было назвать его холодным, я дрожала. Из чистого упрямства я продолжала сидеть недалеко от ворот и пристально смотреть на башню. Как же всё запуталось, и как же запуталась я сама… Очень многое хотелось спросить, вопросы требовали ответов, однако что-то подсказывало, что большинство так и останется вопросами. По крайней мере, в ближайшее время точно. А раз так, значит, ноги моей не будет в этом месте, как бы ни хотелось войти, подняться по лестнице, толкнуть резную деревянную дверь… Зажмурившись, я тряхнула головой и встала, отвернувшись от замка. Не дождётся, чтобы я сама пришла. Окружающее потускнело, растворилось, и я уснула нормальным сном, без сновидений.