— Угу, — сказал я, — все будет в порядке, все будет…
И, отвернувшись, вышел в коридор.
Я позволил ему встать. Но только один раз. Когда ударом ноги длинного урода впечатало в стенку, он так и сполз по ней, дергая головой в такт движениям моих кулаков. А они работали быстро — какие там ушу, цинь-на и прочие хитрые науки мастера Лэй Цзиня, я просто месил этого парня, чем мог! В другой ситуации ему, быть может, удалось бы дать мне отпор, но сейчас он был напутан, пьян и еще не отошел от первой чухи, а во мне высвободился какой-то новый источник энергии. Я подкидывал его пинками так, чтоб опять достать кулаками до этой морды, затем, когда он вновь опадал, как не закрепленный на стене коврик, опять начинал быть ногами. Был момент, когда длинное голое тело попыталось отползти, отталкиваясь рукой от паркета, но мне удался фантастический прыжок, и я опустился обеими ногами на его локоть и предплечье.
Он не орал, а я работал так тихо, что сейчас уже нельзя сказать, сколько времени — все же думаю, не очень много — прошло, прежде чем Атас обратил внимание на возню в коридоре.
— Стой! С ума сошел! Прекрати! Дима!
Прекрати, я сказал! Прекрати!
Меня отбросило к противоположной стене. Безумие сразу как-то отпустило, вышло из меня, как газ из воздушного шарика. Сморщившись, я посмотрел на Атаса.
— Извини… все будет в порядке, теперь все будет…
— Опомнись! — Он профессионально пнул длинную белую гадость на паркете носком своего полусапожка. — Еще дел невпроворот!
— Каких? Наши… там, Алена, еще две тетки…
— А стрелок? «Астратуру» нужен автоматчик, ты слышал, что сказала эта белобрысая дрянь? Он будет здесь с минуты на минуту, нужно вызывать ментов!
— Обалдел? При чем тут менты, видел бы ты, в каком они там виде, — я кивнул на дальнюю комнату, — и так только в чем жизнь держится, милицейские их просто добьют! Вызывай «астратуровских»…
— Как? Здесь телефон расколошматили, а от твоей «Дельты» гляди, что осталось.
Атас показал на какое-то кладбище микросхем на полу. Я потянулся к карману.
— Действительно, выпала… А как ты хотел вызывать милицейских?
— Да, там… Обещал тетке отдать ее вещи, тут из шкафа, у нее целый гардероб, если она не поленится в платьице выскочить, «02» набрать…
— Целый гардероб?! Она еще не ушла?
— Нет.
В первой комнате произошли некоторые перестановки. Исчез мужик с голой задницей, на полу лежали профессионально упакованные Атасом тюки — трое наших недавних оппонентов. Блондиночка, с опаской косясь на эту недвижимость, запихивала какие-то шмотки в объемный сак. Я вовремя вспомнил про нож. Взял первый попавшийся со стола и шагнул к ней.
— Ты ведь здесь не только работница, еще и что-то типа бандерши, а, красивая?
— Нет-нет, это все они! — она указала на тюки.
Кто-то из троицы чувствовал себя уже достаточно хорошо для похабщины.
— Почему ты не заткнул им пасти? — спросил я, не оборачиваясь, понимая, что Атас вошел следом за мной проверить, не устрою ли я еще одного избиения… или чего-нибудь похуже.
— Еще поговорим с ними. Об автоматчике, о боссе.
— Ты! Отвечай! Босс — какой он, опиши!
— Черные волосы, брюнет, лицо… такое… чуть-чуть плоское.
— Бакенбарды?
— Да, маленькие такие…
— Кольца носит?
— П-п-платиновую печатку, перстень, на левой руке…
— Сходится. Имя, адрес!
— Правда, не знаю я адреса, правда! А зовут Лева, Лев… да не надо мне про него ничего знать, деньги регулярно отдавал! И все!
— Оставь дурочку, — буркнул Атас, — развоевался! Это мы все у мужчин узнаем, по-мужски.
— Понимаешь… ты не видел, а я видел, — я кивнул на соседнюю комнату, — во мне нет никаких недобрых чувств к ударницам секс-цеха, наоборот, работа не хуже других… и лучше, чем в газете. Но она не могла не знать, что происходит за стенкой, как там удерживают девочек, как с ними обращаются… К тому же тот факт, что у нее в этой комнате настоящий гардероб, не может не натолкнуть меня на мысль, что она все же являлась здесь чем-то большим, что простая приходящая труженица, за которую она себя выдает. Скорее всего эта милашка по совместительству работала здесь надзирательницей, «циричкой», если тебе, Атас, такой термин ближе!
— Не заводись! — Он почувствовал: раз я дошел до того, что проехался по поводу
377 его службы, меня лучше не злить. — Что же, ты и ее измочалить собираешься?
— Зачем? Ведь мои подозрения еще ничем не доказаны! — я не сводил глаз с блонди-ночки, и то, что она здорово побледнела, когда сообразила, куда я клоню, могло бы стать доказательством… если б у меня в запасе не имелось лучшей проверки!