– Как обычно, чтобы она могла полакомиться из нашей праздничной корзинки. Всем ведь известно, что она совершенно не умеет готовить. С кем, интересно, она приехала на этот раз? С очередным фермером? Или с Фредом Ротфордом, этим мямлей?
– Не знаю. Но я уверена, что кто бы он ни был… – Люси замолчала на полуслове, потому что увидела высокого человека, небрежно прислонившегося к стволу дерева, в то время как Салли хлопотала неподалеку. Широкоплечий, с узкими бедрами, он был одет в белую рубашку с расстегнутым воротником и широкими рукавами, желтовато-коричневые брюки и удобные ботинки.
– Боже, только этого не хватало! – воскликнул Даниэль. – Только не надо меня уговаривать завтракать с конфедератом!
– Даниэль, – сказала Люси, до крайности удивленная тем, с каким трудом ей удалось вымолвить это, – не нужно портить праздник. Неужели так трудно просто посидеть всем вместе каких-то сорок пять минут. Тебя ведь никто не заставляет любезничать с ним. Просто не затевай ссоры.
– Но если он начнет первым, я не собираюсь молчать!
– Я уверена, что он не начнет. Он просто приехал на пикник, как и ты.
– Не смей сравнивать меня с ним, – резко оборвал ее Даниэль. – Между нами не может быть ничего общего.
– Конечно, – покорно согласилась Люси, складывая свой маленький зонтик и шепча про себя молитву.
Даниэль причалил и помог Люси выйти на берег. Чуть приподняв подол платья, она сама без его помощи взошла по покатому берегу. Даниэль с недовольным выражением лица вытаскивал из лодки корзину с едой. Он явно тянул время. Салли и Хит встретили Люси на краю лужайки, где уже было расстелено много одеял.
– Вы уже встречались и раньше, поэтому, я полагаю, нет нужды представлять вас друг другу. – Голос Салли отдаленно звучал в ушах Люси, напоминая надоедливое жужжание. Она не отрываясь смотрела в чарующе-голубые глаза Хита, чувствуя, в каком бешеном ритме бьется ее сердце.
– Мисс Кэлдуэлл, – сказал Хит вежливо, – какая неожиданная приятная встреча.
– В самом деле «неожиданная приятная встреча»? – поинтересовалась Люси, пользуясь удобным моментом, пока Салли отошла, чтобы помочь Даниэлю.
– И да, и нет.
– Что вы хотите этим сказать?
– Нет – не неожиданная. А да – приятная.
– Так вы сделали это нарочно. Вы нарочно поехали с Салли, зная, что мы подруги и на пикнике будем вместе.
– Итак, вы полагаете, что я призвал на помощь всю свою хитрость, только чтобы посмотреть, как вы будете жевать помятые бутерброды?
Его подшучивание заставило Люси покраснеть, она поняла, насколько самоуверенно звучали ее слова.
– Ничего я не полагаю.
– Но может быть, вы и правы.
Она посмотрела на него с раздражением, но, увидев его улыбающееся, дружелюбное лицо, поняла, что не может не ответить ему улыбкой. Странное сплетение радости, беспокойства и возбуждения неожиданно охватило ее. Его голос проникал ей прямо в сердце.
– Надеюсь, мистер Рэйн, влажность и жара Новой Англии не испортят вам праздника, – наконец сумела выговорить она.
– Конечно, нет, мисс Кэлдуэлл. Я привык и к более жаркому климату.
– А все-таки сегодня замечательный день. – Она поймала на себе его быстрый взгляд и обрадовалась, что надела, пожалуй, самое красивое из своих платьев. Оно было сшито из блестящего муслина персикового цвета, на боку пояс завязывался в огромной бант, а каждую пуговицу на застежке украшала прекрасная маленькая жемчужинка.
– Добрый день, мистер Рэйн, – мрачно произнес Даниэль. Его усы нервно подрагивали от раздражения. Чего ради он должен был быть вежливым с человеком, которого ненавидит.
– Добрый день, мистер Коллиэр.
Про себя Люси поблагодарила Хита за то, что на его лице не появилась злорадная усмешка. Глядя на них, она не могла не заметить, насколько неуклюжим и степенным выглядел Даниэль со своим наглухо застегнутым воротничком, клетчатым жилетом и брюками из шотландки рядом со стильным и несколько развязным южанином. Даниэль всегда будет любить ее, пусть не так страстно и отчаянно, как ей хотелось бы, но… Но зато только его она могла сравнить с чистейшим золотом, именно такое сравнение вызывали его достоинство и честь. Что касалось Хита, то, напротив, он ассоциировался у нее с подвижной, неустойчивой ртутью.
Люси и Салли неплохо удавалось занимать мужчин приятным, оживленным разговором. Почти целый час они рассказывали Хиту истории из своего детства о том, как все они вместе росли в Конкорде. Даже Даниэль иногда улыбался, слушая их. Особенно занимательным был их рассказ о любительских спектаклях.
– Самым лучшим, без сомнения, был «Собаке собачья жизнь», – сказала Салли, хихикнув, – комедия ошибок, от начала до конца. Пьеса, написанная в честь бездомной дворняжки, которую как-то подобрала Люси.
Хит улыбнулся:
– Должно быть, это был замечательный пес.
– Да, но без намека на талант или хотя бы понятие о дисциплине, – сказала Люси, и глаза ее засветились от смеха. – Он полностью отвергал текст, написанный автором.
– А кто же был автором?
– Люси, конечно, – сказала Салли. – Когда мы были маленькими, она всегда писала пьесы и истории. Некоторые из них были просто прелестны.
– Прелестны? – пренебрежительно переспросил Даниэль.
– Конечно, – уверенно подтвердила Салли. Хит задумчиво смотрел на Люси.
– Вам нравится сочинять? Я не знал.
– А откуда вы могли это знать? – быстро прервал его Даниэль.
Хит безразлично посмотрел на него.
– Ниоткуда.
– Кстати, что случилось с тем псом? – поспешно вступила в разговор Салли. – Ты никогда не рассказывала об этом. Как-то летом я уехала погостить к родственникам, а когда вернулась, его уже не было.
– Тогда я не могла даже рассказывать об этом. Ты ведь помнишь, с каким лаем он набрасывался на все, что двигалось мимо нашего дома? Так вот однажды он попал под колеса экипажа.
– Как ужасно, – сочувствующе сказала Салли.
– Тогда я долго не могла успокоиться, – мягко произнесла Люси. – Наивно так привязаться к маленькой собачке. Он даже не был красивым.
– Он был просто безобразным, – поправил ее Даниэль.
– Возможно, – снова безоговорочно уступила Люси. – Бедняжка, я нашла его возле мельничной плотины. Тогда он умещался у меня на ладони. Кто-то оставил целый выводок щенят, и он единственный выжил. Папа был в ужасе, когда я притащила его домой, но все же позволил оставить его. Сколько у меня было неприятностей из-за него, но он был такой славный и добрый! – Неожиданно глаза Люси наполнились слезами, она смущенно улыбалась, ища платок. – Простите, я не думала, что это так взволнует меня.
– Люси так легко растрогать до слез, – нежно улыбнулась Салли, поглаживая ее по спине.
– Да, но нельзя же быть такой, надо постараться изменить себя, – сказал Даниэль. Он выглядел смущенным и раздраженным, наблюдая за тем, как Люси прикладывала платок к уголкам глаз. – Непозволительно расстраиваться из-за собаки, которая издохла сто лет назад.
Люси вспыхнула от этого жесткого замечания. Последовало минутное молчание.
– Но, – начал Хит осторожно, – я не вижу ничего плохого в том, что у девушки доброе сердце.
– Женщина должна показывать пример своим детям, – возразил Даниэль. – И если она не научится сдерживать свои эмоции, ее дети вырастут такими же неженками и плаксами.
Хит ничего не ответил, его взгляд был устремлен на порозовевшее лицо Люси. Чувствовалось, что он охвачен злобой. Люси понимала, как удивляет его то, что она не спорит и не осуждает Даниэля, как в разговорах с ним. Но к сожалению, у нее не было возможности объяснить Хиту свои отношения с Даниэлем. «Мне ведь не нужно защищаться от него, – хотела сказать она, – а тем более не нужно, чтобы это делал ты». Но все, что она могла сделать, так это взглядом умолять его не затевать ссору. Хит отвернулся к реке.
– Может, кто-нибудь хочет еще миндального пирога? – спросила Люси.
– Еще дюжину кусочков, – быстро ответила Салли, страшно обрадовавшись смене темы. Но Даниэль и Хит промолчали, как будто никто из них не услышал вопроса Люси.