– Подождите, не хотите ли вы сказать, что он решил жениться и поэтому купил дом в Конкорде?
– Это было в конце мая. Он тогда даже назвал ваше имя.
– Но… это было задолго до нашей встречи, – изумленно вымолвила Люси. Ее мысли быстро перенеслись в тот январский день, когда он вытащил ее из реки. Хит купил дом еще летом. – Но ведь он лишь несколько раз видел меня в магазине моего отца… А вы говорите, что тогда он уже решил…
– Все, что он делал, он делал для вас. Вы главная причина всех его начинаний и успехов. Ну и причина того, что сейчас я выпускающий редактор «Экзэминер». Если бы не было вас, Хиту вряд ли удалось бы уговорить меня на покупку газеты. – С добродушной улыбкой Дэймон наблюдал за Люси. – Ну что, вам стало легче теперь? Нет? Тогда я скажу вам еще одну вещь. Невзирая ни на какие обстоятельства, только дурак может думать, что Хит предпочтет вам кого-то другого. Для него ни одна женщина не может соперничать с вами. Вы его судьба, и он будет верен вам до конца своих дней.
– Почему вы так уверены в этом?
– Он изменился с тех пор, когда я впервые повстречал его. Раньше он был совершенно другим человеком.
– Другим в каком смысле?
– Он жил очень бесшабашно. Много пил, и… – Дэймон помедлил, взглянув в ее темные бездонные глаза. – Он увлекался женщинами, но бросался ими как пустыми пачками из-под дешевых сигарет.
Щеки Люси вспыхнули.
– Двадцать штук за пять центов. Таких, правда, обычно предпочитают мужчины, которым важно количество, а не качество. Он менял их одну за другой. Я вижу, что расстраиваю вас, но скоро вы поймете, что я хочу сказать. Вы видели когда-нибудь, чтобы он взглянул на другую женщину?
– Нет. При мне нет, а…
– Но он не делает этого и в ваше отсутствие. Я много раз был рядом с ним, когда мимо нас проходили просто красавицы, но ни на одну он даже не взглянул. И только вы причина этому.
– Вы пытаетесь успокоить меня, но…
– Я не пытаюсь успокоить вас. Я пытаюсь втолковать вам, что никогда не знал человека… О, пусть он сам скажет вам об этом. Я и так слишком переступил границу дозволенного. Скажите же мне, каково будет ваше решение. Вы пойдете туда или поедете домой?
– Я не знаю…
– Если вы поедете домой, я поговорю с ним, как только он вернется в редакцию. Скажу, что вы все узнали. И тогда вы сами все у него выясните.
Она кивнула в знак согласия и подняла глаза. В его взгляде не было ничего, кроме спокойствия и дружелюбия. И никогда она не узнает его истинных чувств к ней.
– Дэймон, простите меня за все, что я наговорила вам сегодня. Я пыталась спекулировать вашей дружбой.
– Довольно успешно, – согласился он и пожал плечами.
– Но даже если этот день и не принесет больше ничего хорошего, для нас с вами он все же особый.
– Чем же?
– Мы наконец-то называем друг друга по имени.
Ее невинная улыбка причинила ему боль и блаженство. Ради ее спокойствия он никогда не позволит себе проявления иных чувств, кроме дружеских. Но из-за своей любви к Хиту она никогда не сумеет разглядеть его истинных чувств. Она ничего не подозревала, глядя на него, несмотря на его страстное внутреннее желание раскрыться перед ней.
– Так ведь, Дэймон? – переспросила она. Его губы расплылись в улыбке.
– Так, Люси. – Он открыл дверцу кареты, попрощался и вышел.
Было уже довольно поздно, а Хит все еще не вернулся домой. Поужинав, Люси поднялась наверх принять ванну. Погрузившись в горячую воду до плеч, она прикрыла глаза и предалась беспорядочно блуждающим мыслям. Независимо от того, в каком состоянии и во сколько Хит придет домой, она была самым решительным образом настроена на серьезный разговор с ним. Им придется выяснить все до конца. Она не сможет больше жить так. Она сделает так, что после сегодняшней ночи она будет знать правду о его чувствах, а он о ее.
Она вымыла волосы, обернула голову полотенцем и осторожно вышла из ванны. Не найдя халата, другое полотенце она обернула вокруг себя, завязав концы на груди. Войдя в спальню и ощутив приятное тепло, она встала на колени перед камином, чтобы подсушить волосы. Она чувствовала жаркое дыхание пламени на своем лице и нагнулась еще ниже к каминной решетке. Осторожными движениями гребня она тщательно расчесывала каждую прядь длинных волос, изредка останавливаясь, чтобы распутать их руками.
Закончив с одной прядью, она потянулась за другой и обнаружила, что часть волос зацепилась о красивые кованые края каминной решетки. Вскрикнув от неожиданности, Люси с грохотом попыталась как можно дальше отодвинуться от огня, а затем снова потянула запутавшуюся прядь. Люси попалась в капкан. Отчаянно стараясь освободиться, она только рвала волосы. От боли она даже выругалась. Потерев то место, откуда был выдран клок волос, и склонив голову набок, Люси стала звать на помощь:
– Бесс! Бесс, ты слышишь меня? Эй, кто-нибудь! Бесс!
– Син, что, черт возьми, здесь происходит?
Люси обернулась на низкий мужской голос и смиренно вздохнула. Хит был дома. Она весь день думала о том, как начнет этот важный разговор с ним. Она представляла себя величественной, спокойной и милостивой. А вместо этого она полураздетая сидит на полу в куче мокрых полотенец.
– Я сушила волосы. А они запутались, – сказала она, чувствуя себя глупо и смущенно. Его лицо оставалось серьезным, когда, закрыв дверь, он уверенными широкими шагами быстро подошел к ней. Торопясь, он встал перед ней на колени и отвел ее руки от решетки.
– Убери. Дай-ка я займусь этим.
– Я думаю, их невозможно распутать, – сказала она. Голос ее дрожал от смеха. – Там не так много волос, если их отрезать, то…
– Помолчи.
С огромным усилием ей удалось-таки подавить свое веселье и придать лицу серьезное выражение. Она внимательно следила за тем, как он освобождал ее из плена.
– У меня болит спина, – простонала она. – Я простояла здесь на коленях уже целых десять минут, а мокрые волосы такие тяжелые. Хит, я устала.
– Прислонись ко мне.
– Ты весь намокнешь.
Игнорируя ее нерешительный протест, он сел рядом с ней и снова потянулся к решетке. Ей ничего не оставалось, как прислониться спиной к его груди. Медленно она положила голову ему на плечо и почувствовала случайно коснувшуюся виска твердую щетину его подбородка. Он с предельной осторожностью продолжал распутывать ее волосы. Вокруг него вился особый, свойственный только ему аромат, сочетавший в себе запах мыла для бритья и дорогого белья, полиграфической краски и теплый мужской запах его тела. Это ассоциировалось у нее только с Хитом, и этот аромат всегда успокаивающе действовал на нее.
– Я разговаривал с Дэймоном, – сказал он.
Взгляд ее насторожился, но из-за своего глупейшего положения она не видела его лица.
– Он все рассказал тебе?
– Зная его, не думаю. Но достаточно.
– Хит, у меня есть несколько вопросов…
– В этом я не сомневаюсь. Но сначала я задам тебе всего один вопрос.
– Спрашивай, все что тебе угодно. Я хочу, чтобы мы были откровенны и честны друг с другом.
– Я тоже этого хочу. Я никогда еще не лгал тебе.
– Но ты утаил от меня то, что я должна была знать. Это, конечно, не ложь, но и правдой это не назовешь.
– Правда, – тихо сказал Хит, – что я не мог тебе сказать это. Я же знал, что ты не вынесешь, если узнаешь, что Рейн не уехала из Бостона. Обычно я могу предположить, какова будет твоя реакция на тот или другой мой поступок, но когда дело касается Рейн… Поэтому, получив от нее записку, я понял, что она не уедет до тех пор, пока не поговорит со мной наедине. Я решил, что вполне могу справиться с этим сам. Син, я представляю, как я выгляжу в твоих глазах, но ты ведь не веришь в то, что между мной и Рейн… – Он запнулся. Но Люси знала, что он хотел спросить ее.