- Позовем капитана, говоришь? И что же мы ему скажем? А? Ты что, спятила? Здесь сейчас же появится полиция, и нас, скорее всего, посадят в тюрьму. И Техас мы увидим - если увидим - к старости.
- Дерьмо-о-о-о!
- Так что, золотко, никакого капитана мы звать сюда не будем.
Мери не могла оторвать испуганного взгляда от мертвого тела.
- А кто он?
- Откуда я знаю? Мы даже лица его не видели.
- Я думаю, нам нужно попытаться это узнать.
- Как?
- Очень просто: для начала перевернуть его.
- Да ты что! Я не прикоснусь к нему ни за какие деньги.
- О, Вэлком, не будь такой трусихой. Он мертв, и сейчас его нечего бояться. Господи, мы же видели столько мумий, пока ездили по Египту.
- Мумии одно дело, но этот парень, мне кажется, выглядит несколько посвежее.
- Ладно, не будем терять времени. Помоги мне. - Мери присела на корточки рядом с трупом и потянула его за плечо.
Вэлком застонала:
- О Господи, чего только не сделаешь ради дружбы.
Вдвоем, кряхтя и пыхтя, они перевернули его на спину. Это был, без всякого сомнения, египтянин, и еще меньше сомнений было в том, что он мертв. Нож был загнан в грудь по рукоятку.
- Ты узнаешь его? - спросила Мери.
- Кажется, видела. Он крутился рядом с тем парнем из Александрии, Мухаммедом.
- Его зовут Мухаммед?
- Да нет же, это того парня из Александрии звали Мухаммед. А кто этот, я, золотко, не знаю и знать не хочу. Теперь давай уходить отсюда.
- Обожди, я поищу пленки.
- Ну так давай искать.
В стенном шкафу, кроме тела, была еще только подушка. Тумбочка оказалась пуста. Поиски под матрасом тоже ни к чему не привели.
- Ну, а теперь мы можем наконец идти? - спросила Вэлком, осторожно обходя тело. - Я уже на грани нервного срыва.
- А ты не считаешь, что мы должны поставить его обратно?
- Кого поставить обратно?
- Ну, этого парня на полу.
У Вэлком расширились глаза.
- У тебя еще есть силы шутить.
- Понимаешь, если кто-нибудь откроет дверь, его заметят.
- А ты считаешь, в стенном шкафу его не заметят?
- Там он, по крайней мере, не так будет бросаться в глаза. Мы должны все восстановить в прежнем виде.
- О Господи! - простонала Вэлком.
Они все же затащили тело обратно в шкаф, прислонили лбом к стене и быстро захлопнули дверь, пока оно не выпало снова.
- Ой, - вскрикнула Мери.
- Что еще?
- Мы поставили его не той стороной.
- Даже не думай об этом. - Вэлком заметалась по каюте, вытирая все краем своей рубахи.
- Что ты делаешь? - спросила Мери.
- Отпечатки пальцев. Ты что, забыла?
- Но ты же уничтожаешь и отпечатки убийцы.
Вэлком пристально посмотрела на нее:
- Довольно мудро. Тогда давай отсюда выметаться.
Кто из них трясся больше, когда они бегом бежали по коридору, Мери не знала.
- Помни, - предупредила она Вэлком, - когда мы вернемся, веди себя так, будто ничего не случилось.
- Как уж получится, - проворчала Вэлком.
- Ты же не хочешь лучшие годы жизни провести в египетской кутузке. Смотрела "Сфинкс"? - Мери поежилась. - Ужасный фильм. Там стража...
- Я не желаю ничего об этом слышать. Буду естественной до отвращения, не беспокойся. Так что никто ничего не заподозрит.
***
Мери скользнула в свое кресло рядом с Рэмом.
- Тебя так долго не было, что я уже начал беспокоиться, - сказал Рэм.
Она посмотрела на часы. Неужели мы ходили всего двадцать минут? А мне показалось, что прошло двадцать часов. Или дней.
- Извини. Непредвиденные обстоятельства.
- Какие?
- Хм... мы... хм... У Вэлком порвалась бретелька на бюстгальтере. Пришлось зашивать.
- Понятно.
- Я хочу чего-нибудь выпить, - капризно проговорила Мери.
Рэм поднял руку.
- А что бы ты хотела? - спросил он, когда подошел официант.
- Скотч со льдом. Двойной. Нет, лучше тройной.
- Дама желает бокал вина.
- Скотч, черт побери! Тройной.
Рэм пожал плечами, затем кивнул официанту.
- Что случилось? Ты ведешь себя как-то странно. Что тебя тревожит? спросил он, когда официант удалился.
- Ничего, - прохрипела она и откашлялась. - Все в порядке.
Официант подал бокал. Одним глотком она опустошила его наполовину. Рэм нахмурился:
- Любовь моя, я...
Она схватила его за руку:
- Давай потанцуем. - И допила остатки скотча.
Звучал чудный кантри-свинг с компакт-диска, который Рэм еще раньше передал диск-жокею.
О мертвом в стенном шкафу каюты 316 Мери старалась не думать. Его не существует, вот и все. Она смеялась, танцевала, заказывала скотч еще. Только не могла припомнить, пила ли. Пила, наверное, потому что никакой тревоги не ощущала.
На десятом танце нога Мери подвернулась, и она повисла на Рэме.
- Дорогая, уже первый час, и ты совсем измучилась. Давай уложим тебя в постель.
- Я пока не готова идти в постель. Еще рано. Пойдем погуляем, и ты заарканишь для меня пару звездочек в небе. Ты, ковбой. - Она зарылась лицом в его джинсовую рубашку. - Я уже говорила, что мне нравится, как ты одет? Выглядишь как настоящий техасец.
- А я и есть настоящий. Наполовину, по крайней мере.
- Это верно. Я почти забыла. Ты ведь рассказывал, что твоя мама из Далласа. Я вот думаю, не знакома ли она с моей мамой. - Она почесала свой нос, который как-то странно онемел.
- Давай выйдем на воздух.
На прогулочной палубе не было ни души. Они бросили свои шляпы на палубные кресла и подошли к поручням. Пароход медленно скользил по древним темным водам. Ветерок взлохматил перья на жилетке Мери и влажные волосы на голове.
Рэм откинулся на поручни и прижал ее спину к груди. Странное чувство дежа вю снова поднялось из глубины ее подсознания, когда она уютно устроилась в его крепких руках и посмотрела на звезды, сияющие в тихом ночном небе. Было ощущение, что они уже стояли вот так с Рэмом бессчетное число ночей. Если бы Мери верила в реинкарнацию, как ее отец, она бы могла поклясться, что они провели вместе всю жизнь вот под этими небесами.
Она поделилась своими чувствами с Рэмом.
- Но мы на самом деле провели всю жизнь вместе, - прошептал он ей на ухо. - Ты душа моя... моя единственная большая любовь, на веки вечные. Помни это.
Опять начинаю понемножечку сходить с ума.
Нет, это все скотч. Это все действие стресса после того, как мы нашли тело.
Его язык начал ласкать ее шею, и она автоматически наклонила голову, подставляя ее для ласк. Затем губы Рэма перешли на ее обнаженные плечи, а правая рука скользнула на грудь.
Горя желанием поцеловать его, коснуться его, она выпрямилась и повернулась к нему лицом. В это время его левая рука скользнула вниз, и он плотно прижал ее бедра к своим.
Ее спина выгнулась дугой, рот сделался совсем слабым, безвольным, и она начала ловить им воздух. Ее пальцы накрыли ласкающую руку Рэма. Она тихо постанывала под этими ласками.
- О Господи, женщина, я люблю тебя, - бормотал Рэм, покрывая ее лицо поцелуями. - Обещай, что ты выйдешь за меня замуж. Обещай.
Господи, если бы она могла сейчас думать! Нет, сейчас она могла только чувствовать. Первобытная страсть захватила ее и заставила воспарить к небу.
Он остановил свои ласки и плотно прижал ее к себе.
- Ты выйдешь за меня замуж? - Голос у него был твердый, настойчивый. Он ждал ответа.
В тишине эхом отдавалось только их неровное дыхание да еще плеск волн о борт парохода.
- Ты выйдешь за меня замуж? - снова спросил он.
- Рэм, не говори о браке. Делай со мной что хочешь, люби меня, взмолилась она. - Но о браке не говори. Разве ты не видишь, что я и так твоя?
Он спросил в третий раз:
- Так ты выйдешь за меня замуж?
Ответом была тишина.