- Тебе есть, что прятать? - хихикнула она, наблюдая за его проворными движениями.
Не произнося ни слова, он помог ей выйти, быстро встряхнул ее волосы, затем вытер их, обернул мягким полотенцем и проводил ее к креслу перед туалетным столиком.
Она сидела в кресле и улыбалась. Он вымыл ей голову, почти как профессиональный парикмахер.
- Ты никогда не хотел стать парикмахером?
На сей раз он рассмеялся.
- Только для тебя, шакар, только для тебя. - Закончив ее причесывать, Рэм несколько секунд стоял молча. - Я хочу спросить тебя кое о чем. У тебя нет никаких соображений о том, кто мог ударить тебя ночью?
- Нет. А у тебя?
- К сожалению, тоже нет. Но когда я доберусь до этого сукиного сына, то ему несдобровать! Я его убью. Как он смел посягнуть на мое!
Мери поежилась:
- Ты всегда пугаешь меня, когда так говоришь.
Может быть, как раз это и выражает его настоящий характер? Может быть, за внешним шармом и нежностью скрывается безжалостный деспот?
- Извини, если я огорчаю тебя, любовь моя. - Он наклонился и пощекотал ее щеку. - Но прошлой ночью я умер тысячу раз, когда услышал твой вскрик и нашел тебя, лежащей на полу. Я так сильно тебя люблю, что схожу с ума, как только представлю, что кто-то может сделать тебе больно. Клянусь, что, пока живу, пока дышу, этого не сделает никто, и никому не удастся забрать тебя у меня.
Звук его голоса, его теплое дыхание смягчили Мери. Вновь ее наполнило знакомое, неописуемо сладостное желание.
Их глаза встретились в зеркале. Лучи солнца, попав на кулоны, вспыхнули. Он поднял руки и погладил ее шею и голые плечи.
Мери закрыла глаза и откинула голову назад. Его ласки были нежными, как легкий теплый ветерок. Рэм прижал к себе ее спину:
- Но мы будем вместе. Обязательно будем.
Она поднялась, повернулась к нему и протянула руки. Он обнял ее, прижал всю и начал шептать арабские слова любви. Его язык проник в ее ухо. Она застонала и попыталась найти его губы, но внезапно он одеревенел, тяжело вздохнул и мягко отстранил ее:
- Не думаю, что доктор прописал тебе именно эту терапию. А я дал ему твердое обещание. - Он улыбнулся и поцеловал ее пальцы. - Давай завтракать.
Она вырвала свои руки и закусила нижнюю губу. Получилось почти театрально.
- Но ты обещал вначале сделать мне массаж. - Ее глаза проказливо поблескивали.
Он понурил голову, вздохнул и задержал дыхание. Это будет пыткой. Смогу ли я это сделать? Смогу ли удержать над собой контроль?
Господи, как я ее хочу!
Сжав зубы, он еще раз глубоко вздохнул и быстро подхватил Мери на руки. Она хихикнула и пристроила голову на его груди. Ее пальцы начали коварную игру, медленно чертя концентрические круги вокруг его сосков. Такое кого угодно сведет с ума. Но не его.
Прошагав через сад, он положил ее на высокий, покрытый простынями массажный стол рядом с бассейном лотосов.
- Перевернись.
Мери освободилась от полотенца и сделала, как он велел. Полотенцем он прикрыл ее ягодицы, а затем взял с подноса масло. Экзотический аромат смешался с нежным благоуханием лотосов, когда он начал наносить масло на кожу.
Рэм считал себя в безопасности, но, видимо, просчитался. Касаясь розовых пальцев ее ног, изящных лодыжек, округлостей икр, он почувствовал, что его самообладание дает трещину.
Пальцы нащупали маленький зигзагообразный шрам на ее правом колене.
- Откуда это у тебя?
- Еще одна автомобильная авария.
- И когда? - Его руки не переставали двигаться.
- Давно. Мне было лет двенадцать.
Неожиданно она перевернулась:
- Пожалуйста. Я хочу тебя. Иди ко мне.
Раздумывать уже было нечего и контролировать тоже. Рэм взял ее на руки и перенес на постель под балдахином. Почти благоговейно он положил ее на шелковые простыни и встал рядом, глядя сверху вниз, обжигая ее кожу голубым пламенем глаз. Затем рывком отбросил полотенце, обернутое вокруг талии.
Она увидела очевидное свидетельство его желания и улыбнулась:
- Ты потрясающий мужчина, Рэмсон Габри. Иди ко мне.
Он встал на колени у ее ног и коснулся губами пальцев. Затем провел дорожку вверх, облизывая, покусывая, целуя, наслаждаясь. В некоторых местах он задерживался подольше, иные проходил быстро, но потом сразу же к ним возвращался. Он священнодействовал, творил магию, воспламеняя ее, зажигая всю огнем.
Он целовал ее шрам на колене, внутренние стороны бедер, а пальцы его в это время тоже не дремали и делали свое дело. Они гладили, блуждали, трепетно ощупывали.
Мери стонала, порывисто дышала, комкала пальцами простыню. Наконец, погрузив пальцы в его густые черные волосы, она начала дергать их, стремясь приблизить его губы к своим губам, побуждая его дать ей освобождение, поднять к солнцу.
- Подожди, любовь моя, - прошептал он. - Мы еще не готовы.
- Рэм, - хрипло проговорила она, - я вся горю.
Он улыбнулся, наклонился и обжигающим шепотом забормотал, путая английские и арабские слова. Не было ни одной части ее тела, которую он не обласкал. Его язык блуждал по ее бедру, потом перекидывался на живот и влезал внутрь пупка. Руки скользили вверх, чтобы захватить дрожащие, трепещущие груди. Она, постанывая, вертелась - отчаянно, неугомонно, нетерпеливо. Когда же он, медленно очертив языком кружок вокруг соска, взял его в рот, как нежнейший, сладчайший деликатес, она не выдержала этой пытки. Мери громко застонала и неистово схватила руками его бедра.
Он оторвал ее руки и, зажав оба запястья одной рукой, прижал их к постели, а свободной рукой двинулся к другой груди, чтобы продолжить пытку.
Она откинула голову назад и зажмурилась. Ее тело корчилось, покрылось бисеринками пота. Его бархатный язык скользнул теперь к шее, от нее к подбородку, сделав мучительную паузу в движении, чтобы обласкать там ямочку. Никогда еще ее тело не было так переполнено желанием.
Наконец Рэм добрался до ее губ. Но прежде чем припасть к ним, он прошептал:
- Открой глаза и посмотри на меня. Я люблю тебя. Я хочу провести с тобой все дни, что мне отпущены. Я люблю тебя больше жизни. Ты моя навеки. Моя, понимаешь, навеки. Скажи, шакар. Навеки.
- Навеки, - прошептала Мери.
Слово это вылетело у нее прямо из сердца, минуя разум.
Торжествующий вопль вырвался из его горла. Он отпустил ее запястья и припал к ее губам с дикой чувственной жадностью, которую не мог больше сдерживать.
Они вошли друг в друга. Это было подобно дикому порыву урагана в пустыне. Их закружило. Вместе с этим вихрем они двинулись в сладостное, восхитительное путешествие, какое только можно вообразить. Их засосало в воронку, из которой, казалось, нет возврата, но они возвращались каким-то чудом и через некоторое время снова оказывались на краю пропасти и снова падали в бездну.
Наконец Мери добралась до источника, наполнившего ее золотым пронизывающим светом. Он начал пульсировать в ней, заполняя каждую ее клеточку трепетным экстазом. Она вдруг стала расти, ее искрящееся, радужное, переливчатое тело начало покидать кожу. Этот процесс был мучительным, и он убил бы ее, если бы длился дольше. Она ослепительно вспыхнула в последний раз и скользнула в пустоту.
***
Когда ее глаза смогли открыться вновь, Мери почувствовала, что вокруг нее теперь уже новый мир. В ее душе выросла любовь, как вырастает за ночь диковинный прекрасный цветок.
Она взяла в ладони его лицо:
- Я не могу понять, почему так происходит, но, когда ты со мной, мне необыкновенно хорошо. - Она ласково поцеловала уголки его глаз. - Я повторяю снова: Рэмсон Габри, ты потрясающий мужчина.
Он улыбнулся:
- Разве не это я все время пытался доказать тебе?
Она схватила подушку и стукнула его.
- Я умираю от голода. Теперь, когда ты меня изнасиловал, то обязан хотя бы накормить.
- Изнасиловал? Тебя? Любовь моя, еще неизвестно, кто кого изнасиловал. - Когда она его снова стукнула, он поднял руки: