Он приподнялся, прорычал от резкой боли, но сел, опираясь руками позади себя. Под сухой кожей вздулись очень рельефные желваки. Взгляд был затравленным, но в то же время и решительным, как у загнанного зверя. Вяземайт отодвинулся, в глазах появилось радостное изумление, но он поспешил погасить огни в глазах.
- Посиди, - сказал он торопливо. - Я сейчас принесу настой плакун-корня. У нас есть о чем поговорить!
Он поспешно вышел, почти выбежал. Придон равнодушно смотрел ему вслед, перевел взгляд на Аснерда. Старый воин посматривал пытливо, настороженно. Придон спросил раздраженно:
- Что-то случилось?
- Со мной? - удивился Аснерд. - Что со мной может? А вот с тобой... Придон, с тобой ничего не стряслось? Там, в Степи?
Придон помедлил, говорить про разговор с богом не хотелось, но Аснерд смотрит в упор маленькими медвежьими глазками, лицо настороженное, как у хищного зверя, который охотится на других, но знает, что могут сохотить и его самого.
- Кое-что было, - ответил Придон медленно, - но ты, похоже, уже знаешь... Откуда?
Аснерд тоже помедлил, глаза быстро зыркнули по сторонам, ответил, понизив голос:
- Когда ты ушел, мне тоже был глас...
- Тебе? - переспросил Придон с недоверием.
Аснерд криво улыбнулся.
- Не верится? Я тоже не поверил. Да и туг я на ухо, почти ничего не понял. Со мной надо говорить проще и громче. И не этими... как их, иносказаниями.
Придон спросил жадно:
- И что ты услышал?
- Не понял, - ответил Аснерд откровенно. - Твое исцеление якобы зависит от... Нет, боюсь даже выговорить. Но это возможно, Придон, возможно! Я не все понял, ты ж знаешь, как боги говорят, мы для этого целое стадо волхвов держим, чтобы толковали их речи, знаки, знамения... Я так и не понял, словно боги не боги, а какие-то олени, все непонятно... Словом, хорошо бы тебе излечиться, как я понял, но лучше бы этого и не делать!.. Ну, это совсем непонятно.
Придон спросил сдавленным голосом:
- Насчет раны?
- И насчет раны, - повторил Аснерд сердито. - Я не понял!.. От чего-то предостерегали. Я больше слышал гул, понимаешь, а в нем только отдельные слова... да и то эти слова я сам придумывал, а боги говорили, как они всегда говорят, не словами, а...
Он умолк и в затруднении пошевелил пальцами.
- Да-да, - сказал Придон торопливо, - словами они говорят уже через нас. А с нами вот так, ты прав, - гулом крови в жилах, горячечными снами, криком или щебетом птиц, шелестом ветра в листве... Но что ты еще понял? Что увидел?
- Великую радость, - ответил Аснерд глухо, - и великое горе. Взлеты выше гор и падения ниже болот. Я видел счастье в твоих глазах... и великую боль, перед которой нынешняя - ничто... И вот сейчас сижу, старый дурак, стараюсь понять вечное: к добру или к худу?
Полог распахнулся, вошел Вяземайт, за ним отрок держал на подносе кувшин и три медные чары. Вяземайт повернулся, взял кувшин и чары, отрок поклонился с достоинством урожденного артанина и опустил за собой полог. Оставшись втроем, Вяземайт быстро разлил по чарам холодный настой. Тонкий и одновременно острый аромат наполнил пространство шатра.
- Держи, - сказал он и протянул Придону. - Пей!.. На этот раз поможет. Пусть не так, как ты ждешь, но... поможет. Аснерд, держи свой. Похоже, скоро нам снова седлать коней.
Аснерд взял чару, глаза воеводы были задумчивые. Пить не стал, осторожно подвигал в пальцах, стараясь не разлить бодрящий напиток, любовался затейливой чеканкой по ободку, спросил неторопливо:
- Ты уверен... в своих видениях?
Вяземайт вскинул чару, взгляд верховного волхва был тверд и жесток.
- Уверен, - отрезал он. - Это нужно не только Придону.
- А кому?
- Артании, - отрезал Вяземайт.
- Ого!
- Ты не понимаешь, - сказал Вяземайт. - Не понимаешь, воевода... Судьба Придона и всей Артании сплетена настолько хитро, что сами боги их не разделят. Излечивая Придона, мы излечим и всю Артанию.
Аснерд покачал головой:
- Что-то ты не то говоришь, волхв. Совсем в своих умствованиях заблудился? Да Артания никогда еще не была настолько могучей!
Вяземайт сдвинул с ним чару, темный настой колыхнулся, пара капель сползли по медному боку и сорвались вниз, как доля и жертва богам. Аснерд хмурился, не нравилось даже то, что Вяземайт принес не кубки, как пристало бы воинам, а чары, что привычнее волхвам, колдунам и прочим чародеям, но сейчас уже не переиграть, вздохнул и выпил до дна. Горло обожгло, холод превратился в огонь, по жилам пробежало тепло, впиталось в кости.
Придон не выпил, а выцедил сквозь зубы, так брезгливый конь пьет из лужи, но все же до дна. Вяземайт просветлел и, вставая, хлопнул Придона по плечу, внимательно следя за лицом. Тот почти не дрогнул, хотя незаживающая рана на спине должна отозваться. Хороший признак, Придон вспомнил, что артанин всегда владеет лицом. У него и сейчас все раны заживают как на собаке, да куда там собаке - в полночь остается только шрам, а к утру лишь белесый след от шрама - дар неведомых союзников в его последних скитаниях, но рана на спине... не простая рана.
Аснерд поймал многозначительный взгляд волхва, поднялся, закряхтев для приличия, ведь уже внуки и правнуки водят отряды, пора бы и на покой.
- Отдыхай, Придон, - сказал он. - Чую, недолго тебе отдыхать. Пойдем, Вяземайт.
В небе медленно и беспокойно двигались серые дождевые облака, синева давно уступила цвету старого лезвия боевого топора, облака неотвратимо лиловеют, слабо сверкнуло, но пока без грома. Под ногами взвилось облачко пыли, испугалось двух суровых людей и припало, как впервые выбежавший на улицу щепок, к земле.
Вокруг зеленая степь, весна, молодая трава, и далеко-далеко на горизонте видна блестящая под солнцем крыша с острым шпилем. Там Арса, впервые Придон остановился в скитаниях так близко к Блестке и Ютлану.
Когда шатер остался далеко позади, Вяземайт огляделся по сторонам, сказал, понизив голос: