Чеслав Милош
ЭССЕ
Cogito, sum: certum est quia impossibile.
Думаю, я существую: это точно, поскольку невозможно.
Может быть, истина по своей природе такова, что по поводу нее общение между людьми невозможно, по крайней мере, привычное общение при посредстве слова. Каждый может ее знать про себя, но для того, чтобы вступить в общение с ближними, он должен отречься от истины и принять какую-нибудь условную ложь.
Придорожная собачонка
Я отправился познавать свой край в телеге, запряженной двумя лошадьми, с большим запасом фуража и жестяным ведерком, грохочущим сзади. Ведро нужно, чтобы поить коней. Передо мной открывались то пригорки и рощи, то деревни посреди густого леса, где дым клубится на крышах, словно в доме пожар, — это потому, что избы курные. Или я ехал среди полей и озер. До чего интересно ехать и ехать, отпустив поводья, и ждать, чтобы из-за деревьев внизу показалась деревенька или парк, а в нем — белая усадьба. И тут же нас облаивала собачонка, рьяно исполняющая свой долг. Было начало столетия; теперь оно подходит к концу. Я думал не только о людях, которые там жили, но и о поколениях собачонок, участвующих в повседневной жизненной суете, и однажды, непонятно откуда, — вероятно, в предутреннем сне, возникло это смешное и ласковое название: «придорожная собачонка».
Ограниченность
Невелики мои знания, разум короток. Я старался как мог, учился, читал множество книг — и ничего. Дома у меня книги сыплются с полок, навалены на стульях, на полу, мешают пройти. Разумеется, мне никогда их не прочесть, но глаза жадно ищут новые названия. Однако, если быть точным, свою ограниченность ощущаешь не постоянно: лишь порою вдруг осознаешь, сколь узко твое воображение, словно слишком толстые кости черепа помешали разуму охватить то, что ему причиталось. Мне следовало бы знать все, что происходит сейчас в каждой точке земли, уметь постигать мысли и своих современников, и людей на несколько поколений моложе, а также тех, кто жил и две, и восемь тысяч лет назад. Следовало бы, ну и что.
Глаза
Оператор: Ты видишь. Я на минуту дал тебе возможность увидеть цветок настурции глазами бабочки и побыть бабочкой. Позволил взглянуть на луг глазами саламандры. Затем наделил тебя глазами разных людей, чтобы ты по-разному посмотрел на один и тот же город.
— Должен признаться, я был слишком самоуверен. Невелико сходство между тем, чем улицы того города были для меня и чем они были для людей, ходивших рядом со мной по тем же тротуарам. И если бы хоть я был уверен, что не существует ничего, кроме множества индивидуальных, не связанных друг с другом впечатлений и образов! Но я искал единую для всех нас одинаково видимую каждому человеку истину вещей, и потому показанное тобой стало для меня таким тяжким испытанием и искушением.
Бесконтрольность
Ему не удавалось контролировать свои мысли. Они блуждали где хотели, и, следя за ними, он испытывал страх. Мысли эти не были добрыми, и, судя по ним, в нем жила жестокость. Он думал, что мир слишком безрадостен и люди заслуживают только того, чтобы пришел конец их существованию. В то же время он подозревал, что между жестокостью воображения и творческим импульсом есть какая-то связь.
Поиски
Все думаешь, что должен существовать некий текст, в котором каким-то образом отразилась суть того чудовищного, что обнаружилось в этом веке. Читаешь дневники, воспоминания, репортажи, романы, стихи — всегда с надеждой и всегда с одним и тем же результатом: не то. Только робко пробивается мысль: правда об участи человека на земле не та, которой нас учили. Нам страшно даже попытаться ее назвать.
Не мой