— А? — хоть бы стояк не увидела, а то никуда не поедет. — Чего верещишь?
— У тебя тугоухость по всей видимости, — Катя недовольно покачала головой.
— Мои уши вовсе не тугие, — подошел ближе и подсунул ей ухо, — пощупай.
— Тугоухость — это глухота, а не то, что ты подумал, — Катя ткнула палец мне в ухо и отодвинула голову. — Куда мы поедем?
— Хватит трындеть, потом увидишь.
Так как был только обед, я планировал вернуть Ежиху ближе к вечеру. Написал Димону сообщение, что приедем позже, чем планировали. Мой план был прост — сменить место дислокации и переключиться. Иначе, находясь в четырех стенах, Катя просто начнет загонять себя, еще ненароком соберет вещички и поедет к отцу сдаваться с потрохами.
На выезде из города девушка не выдержала и недовольно спросила:
— Куда ты меня опять везешь?
–Какая же нетерпеливая, Бука! — весело воскликнул я.
— Уж поверь мне, моего терпения осталось во–о–о–от столечко, — и показала миллиметр на пальцах.
Я не стал отвечать, лишь громче сделал музыку и даже стал подпевать известным роковым композициям. Катя поначалу косилась на меня, а потом стала подпевать мне в унисон.
Внутри себя я смялся, а снаружи держал серьезное лицо, идя по тонкому льду и боясь спугнуть девушку.
Когда припарковались, Катя вышла и счастливо вдохнула воздух. Вокруг был шикарный тенистый парк, который сливался с предгорным лесом и увлекал вглубь туристическими тропами.
— Что это за место? — улыбнувшись, спросила Игнатьева.
— Санаторий, — пожал плечами я.
С лица девушки тут же пропала улыбка:
— Ты намекаешь на то, что мне лечиться надо?
Я устало вздохнул, как же всё–таки с ней тяжело, любое мое действие влечет за собой противодействие с противоположной стороны.
— Если уж и лечиться, то нам двоим, — вздохнул я. — Я тебя сюда привез попробовать кислородный коктейль, ну и погулять по санаторному парку.
— Это что за коктейль? — заинтересованно спросила она.
— Сейчас узнаешь, говорят, он отлично помогает при расшатанной нервной системе. Ну, и какают еще от него хорошо.— Катя тихонько засмеялась.
Тем временем, мы прошли по парку, и вышли к питьевой галерее, возле которой и продавался этот коктейль.
— Боже, что это за гадость… — Катя зачерпнула пластиковой ложечкой пену и сказала, скривившись. — Хотя, погоди, — зачерпнула еще, — странно так.
— Что странно? — спросил я, мельком поглядывая на Катю, которая заинтересованно рассматривала стакан.
— Это так пре–гадко, — задумавшись, втянула в себя пену, — но так вкусно.
— Так гадко или вкусно? — переспросил я.
Катя почесала голову и снова приложилась аппетитными губами к ложке:
— Это и гадко, и вкусно.
— Мой будешь? — предложил я, видя горячие глаза напротив.
— Буду.
После кислородного коктейля у Кати внутри включились ускорители, и она ломанулась в лес. Топала себе по тропе в своем белом платьице, а я шел следом как верный пес.
— Долго ты еще будешь скакать по тропинкам? — спросил я, останавливаясь и пытаясь отдышаться.
— Не знаю, дорога есть, значит, куда–то приведёт, — Игнатьева тоже шумно дышала.
— Любая дорога куда–то приводит. Насколько я знаю — эти тропы ведут к морю. Полагаю, нам осталось идти километров восемьдесят, — посмотрел на часы, — как думаешь, к вечеру успеем?
Катя зависла на секунду, а потом с шумом выдохнула воздух:
— А раньше нельзя было сказать?
— А раньше нельзя было объяснить, куда тебя несет? Откуда я знаю, может, ты в туалет хочешь? — я уселся на поваленное дерево. Водички бы…
— Кстати хочу… — неуверенно проговорила Катя. — Как думаешь, здесь медведи есть?
Я устало вздохнул и потер щетину на подбородке:
— Тебе ответить как — правду или чтоб страшно стало?
— Да ну тебя.
Девушка фыркнула, а после решительно крутанулась и ушла далеко в кусты. Я тоже не стал терять времени зря.
Когда девушка вернулась, мы отправились обратно к машине. Оба уставшие, совершенно забывшие и забившие на сегодняшнюю неожиданную встречу.
— Жень, — позвала меня девушка, когда мы уже подходили к парку.
Я обернулся и вопросительно уставился на Катю, которая шла сзади меня.
— А когда ты спросил, что мне ответить — правду или чтоб страшно стало, ты что имел в виду?
— Я бы тебе сказал, что медведи тут не водятся. А вот клещи очень даже, — спокойно сказал я и пожал плечами.
— Что? — пискнула Катя. — Слышь, ты, Бяка, а раньше нельзя было сказать?
— Ну и что бы это изменило?
— Я бы не заперлась в самые дебри, подставляя жопу этим кровососам!
— Кать, — я остановился, и посмотрел в глаза девушке, — мы шли больше двух часов по лесу. Ты — в коротком платье, а я в шортах. Поверь, если там клещи есть, то мы гарантированно будем ехать домой не вдвоем.
— Я поняла, — Ежиха ткнула в мою грудь своим пальцем, — ты это сделал специально, чтобы посмотреть на меня голую, когда я попрошу осмотреть мою кожу.
— Отличная идея! Мне нравится, — я даже как-то повеселел.
Перед парковкой мы решили помыть руки в реке, и я увидел прокат катамаранов.
— Слушай, морячка, а прокатимся перед дорожкой?
— Значит, теперь я морячка? — поставила руки в бок и недовольно покосилась за мою спину, разглядывая транспорт на воде.
Иногда разговаривать с ней просто невыносимо, а вот молчать — идеально.
Хотя нет, идеально было, если бы Катя нырнула бы прямо сейчас в эту самую речку и крикнула, что не умеет плавать. Ух, я бы спас ее. А заодно ощупал бы на предмет клеща, и пофиг, что правильно осматривать — это бы я сделал позже, наедине и за закрытой дверью.
Глава 22. Катя
Мельник схватил меня за руку и утянул за собой. За сегодняшний день последнее, чего бы мне хотелось — это кататься на катамаранах, ей богу.
Но на сопротивление сил практически не осталось. День был слишком тяжелый и эмоционально, и физически.
Щуплый паренек, лет семнадцати показал в какой катамаран нам сесть, при этом почему–то подмигнув Жене.
И мы выехали на спокойную воду, которая отдавала красивым изумрудным цветом. Сначала поплыли в одну сторону — к цветущим лотосам, где я залюбовалась этой красотой и сделала много фотографий на память, а после Женя развернул катамаран, и мы направились в противоположную сторону.
Проплыли мимо подвесного моста со стеклянным полом, затем мимо отвесной скалы и импровизированного пляжа, который пустовал сейчас. Так и хотелось опустить ноги в воду, чтобы снять хоть ненадолго усталость.
На обратном пути я заметила, что Женя улыбается. Нет, не так. Косясь на меня, он откровенно лыбится, как самый настоящий довольный котяра. Старалась не придавать этому значения, мало ли, что взбрело в его дурную голову, и продолжила смотреть по сторонам.
Уже когда покидали катамаран, не выдержала и накинулась на парня:
— Почему ты улыбаешься?
— Настроение хорошее, — беспечно ответил Мельник.
Я остановилась и сердито сказала:
— Или ты признаешься, или я с тобой никуда не пойду.
— Брось, Ежиха, — усмехнулся парень, подошел ко мне и перекинул руку через мое плечо. — Мы в сорока километрах от города. Не расстраивайся, но вариантов у тебя не много — или ехать со мной, или ночевать в лесу. А в таком наряде, наутро от тебя ничего не останется — комары и клещи обглодают твои аппетитные бочка.
Со злостью кинула его руку с себя и быстро пошла в сторону парковки. Ведь прав, зараза, и знает об этом.
— Давай так — признание за признание? — Женя обогнал меня посреди практически пустого парка и встал напротив.
Вокруг нас был старый еловый лес, аромат пьянил не меньше, чем близость тел. Сквозь деревья уже перестало светить солнце, обозначая свою уход в закат, поэтому парк начал погружаться с сумрачную дремоту, оставляя шумных посетителей позади.
Этот уговор мог мне дорого стоить, но женское любопытство оказалось сильнее.