- Очень ярком, Диего. Не знаю, каким еще, но ярким – было.
- И посмотри на нас теперь… После стольких лет, мы сидим здесь, на этой веранде,
перед этим парковым фонтаном… Тебе нравится фонтан, а? Не отводи глаз. Я всегда тащился от твоего взгляда, от того, как ты смотрела на мир... и как смотрела на меня. Я и сейчас тащусь.
( Ну уж нет, дружок, как бы не так, держи карман шире. Теперь я не попадусь.)
- Хватит, Диего, не мели чушь. Прошло уже больше десятка лет.
- И что же? Ты все та же. Лучше, ты лучше.
- Перестань, дурачок, давай расплатимся, мне пора идти.
- Заплатишь за меня, ладно? Я без гроша.
- Ну, конечно, ты все такой же бессовестный наглец, дружок!
- Чтобы ты так не говорила, смотри, ты оплачиваешь пиво, а я дарю тебе книгу.
Внакладе не останешься, еще и в выигрыше будешь. Я дарю тебе книгу, которую только что отхватил... Одолжи ручку, я посвящаю эту книгу тебе.
Он нацарапал что-то на первой странице и протянул книгу мне.
- У тебя номер мобильника тот же? Я могу тебе как-нибудь позвонить?
- Да когда захочешь.
Он никогда мне не позвонит.
- Отлично. Чао, Ната!
- Чао, Диего!
Он подарил мне сборник песен Леонарда Коэна. А ну его! У Диего давний пунктик –
склонность к мелодраме, это водилось за ним всегда. Я прочитала посвящение, написанное им на первой странице: “За такую долгожданную и столь неожиданную встречу. Диего С.” Мне было приятно вновь увидеть его почерк, эти “с”, выведенные наоборот снизу вверх. Я всегда считала, что они придавали налет артистичности всему, что он писал.
Жизнь есть жизнь. Много лет я ничего не знала о Диего, но в глубине души всегда
мечтала увидеть его, ведь этот парень очень много значил для меня, хотя и вел себя, как
козел. Чертово время. Оно все лечит.
“ Веспа”(Vespa) – культовый итальянский мотороллер, выпускаемый концерном Piaggio
Буэн-Ретиро – городской парк в центре Мадрида
Монклоа – Дворец Монклоа в Мадриде, с 1977г. официальная резиденция премьер-министра Испании
Гранде Лара Феликс – испанский поэт, эссеист
Леонард Норман Коэн – канадский поэт, писатель, автор песен и певец
Глава 18. Камни.
Я пошла на ужин к Альвару. Нас было четверо: Альвар, Блас, Рита и я. Я пришла поздно,
и когда вошла в дом, они уже достали аперитив, пили пиво, курили, дымя, как паровоз, и
болтали о политике. Мы провели ужин, споря и оценивая новоиспеченную власть,
мордующую нас, как обычно, потому что мы всегда заканчиваем тем, что с жаром несемся
голосовать, сколько бы Блас ни настаивал на том, что мы должны, хотя бы раз в жизни не
делать этого, чтобы преподать урок политикам, использующим нас. Мы высказали Бласу,
что он размазня, вечно у него одно и то же.
- Ладно, – согласился Блас, – пусть я буду размазней, но если вы считаете, что у нас демократия, то должны сообразить, что демократия не представляет собой власть двоих.
- Да, здесь ты прав, все они дерьмо, – ответили мы. Но что тут поделаешь, нам нравится спорить.
Мы уговорили три бутылки вина на четверых, и к концу ужина настолько вошли в раж,
что стали не говорить, а кричать. Если бы кто-нибудь увидел нас сейчас, то непременно сказал бы, что хоть мы и ненавидим политиков, но хотим быть похожими на них, мусоля без конца одну и ту же тему, и ни на йоту не продвигаясь вперед. Ужин удался на славу, мы отлично провели время.
Поужинав, мы перешли из столовой за столик в гостиной, чтобы выпить кофе, и Блас
принес десерт, который мы с Ритой купили в кондитерской на углу. Рита купила слойки со
сливками, а я – плетенки с миндалем. Мы с ней и не знали, что Альвар и Блас теперь не
разговаривают с булочником.
- Видите ли, у него хлеб замороженный, и меня это сильно взбесило, – пояснил Блас.