улыбнулась. Оказывается, ты не слишком-то изменил свои привычки, с тех пор, как перестал
быть со мной. Вернувшись из кухни, ты подошел к компьютерному столику, ввел пароль,
уселся в кресло и достал из ящика одну из своих тетрадок. Я смирненько продолжала сидеть на своей кровати, не производя ни малейшего шороха, тихо наблюдая за тобой. И лишь когда
ты полностью погряз в своих схемах и чертежах я заговорила.
Я рассказала тебе, что уже четыре месяца я живу, споря и воюя со всеми, пытаясь
объяснить им, что я знаю, что ты меня любишь, хоть ты и не со мной. Четыре месяца я терплю, проглатывая то, что мне говорят. То, что ты сказал мне тем вечером, было всего лишь дешевой отговоркой, говорят мне, ведь никто не бросает свою половинку, пока любит, а поскольку ты не знал, что сказать, то и ляпнул это свое “на время”. Альберто, тебе никто не
верит, кроме меня, только я верю тебе.
- Бето, – сказала я, вскочив на кровати на колени, – сейчас я скажу тебе одну вещь,
которую до сих пор не говорила никому, и которая тебя успокоит: я виновата. Это я виновата в том, что ты ушел. Ты был прав, сказав, что все у нас было не так, как раньше. Этот последний год был очень трудным для нас обоих, потому что я устроилась в рекламное
агентство. Я отлично понимаю, что все стало усложняться именно с этого момента. Эта работа стала для меня глотком свежего воздуха, местом, наполненным людьми, с которыми
у меня имелось много общего. И было неважно, что я проводила с ними очень много
времени, поскольку мне нравилось то, что я делала… Когда я думаю о…
Неожиданно ты повернулся, и я испугалась. Я подумала, что ты увидел меня. Ты
посмотрел сколько времени на часах, висящих на стене, обнял себя за плечи, словно
замерз, и поднялся. Закрыв окно в коридоре, ты сменил музыку и снова сел в кресло,
продолжив свои дела. Я же продолжила свое.
- Тогда ты тоже начал так поступать, Бето. Ты перестал спрашивать меня, в котором часу
я пришла, просто ты стал приходить домой позже меня. Иногда гораздо, гораздо позже,
почти под утро, на рассвете. Сначала я не спала, дожидаясь тебя, но потом я так уставала, что ложилась в кровать, и когда ты приходил, я уже наполовину спала. Ты входил в
комнату, неторопливо раздевался и, прежде чем выключить лампу на ночном столике, тихо
говорил, что у тебя был очень тяжелый день, и ты устал. Ты целовал меня и отворачивался. Я ничего не говорила тебе, потому что тоже хотела, чтобы ты отвернулся, и мы могли бы
поспать до следующего дня, пока не протрезвонит будильник. Тогда у нас было бы время
пойти поужинать, заняться любовью, снова и снова наслаждаясь друг другом. Но одной ночью больше, одной меньше – какая разница? Я все так же люблю тебя. Или сильнее? Я люблю тебя сильнее. Но какого черта! Есть в нашей с тобой истории что-то, что я не поняла. Почему ты не сказал мне, что чувствуешь себя одиноким? Почему, если тебе было так грустно, ты не рассказал мне об этом раньше, чтобы мы могли все уладить? Не понимаю, почему ты не подсел ко мне как-нибудь вечером и не сказал: “Ната, со мной происходит то-то”, или “Ната, я не знаю, что со мной творится”, или “Ната, с нами что-то происходит. С нами что-то творится, и я хочу поговорить об этом”. Ты никогда ничего мне не говорил. Когда мы спорили и ругались, то потом обнимались, просили прощения друг друга и говорили, что было, то прошло. И не было на свете ничего важнее нас самих… Поэтому я и была спокойна.
Я сказала тебе, что скучаю и хочу снова вернуться к тебе, поскольку не смогу жить без
тебя. Эти месяцы, когда я должна была вернуться жить к себе домой, те самые месяцы, что я провела не в твоей мансарде, были самыми печальными за всю мою жизнь. И, поняв, что с нами произошло, однажды я осознала, что оставила тебя в стороне, но я готова начать все сначала. Я хочу, чтобы ты никогда больше не почувствовал себя одиноким, никогда в жизни. И если тебе нужно время, то не беспокойся, не переживай, потому что я буду ждать тебя.
- Обещаю тебе, любимый. Я обещаю, что буду ждать тебя.
Любимый. Я тоже назвала тебя любимым. Меня прервал внезапный звонок твоего
мобильника. Ты оторвался от своих чертежей, отодвинул кресло от стола, встал и пошел к
подлокотнику софы, на которой лежал трезвонящий телефон. Ты ответил, но я не смогла
узнать, с кем ты разговаривал. Ты не назвал имени, а только сказал: “Привет, ну как прошло?” Вероятно, это был кто-то с работы, так что я решила, что лучше мне уйти. Я не
хотела, чтобы ты застал меня в пижаме посреди гостиной на кровати со скомканными простынями.
Возвращаясь обратно к себе домой я поставила тот подаренный тобой диск с песнями,