— Когда вы за мной заедете? — спросил я по телефону старого своего друга, молодого индолога, работавшего в Бомбее.
В трубке послышалось хмыканье.
— Запомните, вы — в стране, где есть только два понятия времени: «утром, сэр» или «после обеда, сэр». Как доберусь.
…Это было великолепное угощение городом, которым потчует знаток и старожил совсем зеленого новичка. Вокзал Виктория, рынок Кроуфорд-маркет, Высшая школа искусств, Воровской базар — Чор-базар. И на каждый мой вопрос следовал ответ, обстоятельный и полный парадоксов.
— Забудьте все, что вы аккуратно читали. Здесь все динамично, все стремительно меняется. Откройте глаза, постарайтесь увидеть жизнь как она есть.
Я спросил о трущобе, которая все не давала мне покоя. Насколько это типично? Что собираются с ней делать?
— Ну, это еще не самая большая. Есть здесь одна, побольше. Городские власти заказали сделать ее снимок со спутника. Нужно составить план оздоровления, а ни полицейские, ни муниципальные чиновники никогда не решатся туда зайти. Есть трущобы и хуже, но только в Калькутте. Но, представьте себе, там живут еще не самые бедные. Самые бедные ночуют на тротуарах. Каждый день в Бомбей приходит примерно две тысячи человек из деревень. Безземельные. В деревне работы нет, а в городе еше как-то можно прокрутиться. Через пару лет им удается скопить денег, и они покупают участок. Это стоит две тысячи рупий. А потом платят по двадцать пять рупий ежемесячно мафии, которая правит в трущобах. И строят крышу, а повезет — и стены из чего придется, холодов здесь не бывает. Не дай бог просрочить плату — дом сожгут, а самих выгонят. Обратиться к властям? Нет, люди там темные, любым властям не доверяют.
— Что за люди? — спросил я. — Деревенские хариджаны?
— А спросите у нашего шофера.
Шофер-индиец обернулся
— Нет, сэр, там есть все. Есть и брахманы. У них тоже много детей, а сколько брахманов нужно на одну деревню? Есть и другие. Но больше всего, конечно, хариджанов.
Развернувшись на площади, в центре которой сидела мраморная британская королева Виктория, заботливо покрашенная белой масляной краской, и застревая во всевозможных пробках, мы выехали на прямую дорогу.
Хижины из рогожи, тряпок и картона показались мне знакомыми. И такие же люди толпились вокруг. Но это был другой квартал, самая большая зона бедности огромного города. Машину остановили поодаль, но достаточно близко, чтобы все разглядеть. Над хижинами поднимались дымки.
— Присмотритесь внимательнее. Что вы видите над крышами?
Почти над каждой крышей торчали телевизионные антенны.
Улица писцов
В холле гостиницы беседовали два человека, и голоса их доносились через широкий лестничный колодец до нашего второго этажа. Слова были неразборчивы, но один голос звучал поглуше, а второй — позвончее и моложе. Глухой голос смолк, и до меня долетела фраза, произнесенная молодым:
— О, йес, мистер доктор Ашока Митра, сэр!
У стойки беседовали двое: портье и немолодой мужчина в белой куртке со стоячим воротником. При виде меня они замолчали, портье принял ключи и вежливо спросил:
— Впервые в Тривандраме, сэр? Как вам нравится Индия?
— Впервые. Очень нравится.
— Вам очень повезло. Сейчас не жарко, сухо. Можно многое увидеть. Вызвать вам такси?
— Спасибо, я хотел бы пройтись пешком.
— Сколько у вас времени? Три часа? Тривандрам — большой город, и потом для вас все-таки жарко. Сходите на базар. Это недалеко отсюда. Керала, сэр, вечно зеленый штат. Здесь вы увидите такое, чего не увидите нигде. В Тамилнаду этого нет. Например, — он произнес какое-то слово на языке малаялам, — как же это будет по-английски, мистер доктор Ашока Митра, сэр?
— Никак, наверное, — отвечал доктор Ашока Митра, — никак. В Англии нет таких фруктов. У англичан вообще много слов из нашего языка. Например, «карри», «сари», «поппадум». А как по-вашему «карри»?
— Карри, — отвечал я. — У нас тоже нет такого слова.
— Ну, вот видите, — довольно улыбнулся портье. — Не знаю, как вам объяснить. Очень вкусно. Только надо привыкнуть. Я напишу вам на бумажке по-нашему. А на базаре попросите кого-нибудь грамотного прочитать.
И он быстро вывел на фирменном бланке несколько затейливых букв — прямых и круглых.
— Попросите кого-нибудь, вам прочитают. Только не покупайте старинных статуэток — они все из алюминия.
Собеседники вернулись к прерванной беседе. Портье вновь воскликнул с почтительным восторгом: