- Кто ТАКОЕ тебе сказал? – возмутился Коля.
- Мой папа.
- Твой папа – сам дебил!
- Я это папе расскажу!
- Вот и расскажи!
Другой раз возмутился тем, что девчонки бросили мне в портфель несколько своих огрызков:
- И не стыдно такие глупые шутки делать? Если больше делать нечего, займитесь чем-то полезным!
К моему удивлению, его заступничество стало приносить свои плоды.
Меня он тоже воспитывал:
- Прекрати, Саня, ныть каждый раз! Ты же мальчик, а не девчонка!
И ещё:
- Если хочешь, чтобы тебя меньше обижали: учись лучше. Старайся, Саша! Ты же можешь!
Почему-то он был уверен во мне больше, чем я сам.
Папа тоже говорил мне, что рано или поздно, но я догоню своих сверстников. Папиному терпению сидеть со мной и объяснять по десять раз одно и тоже, казалось, не было конца и края. Но, обычно, я витал где-то в облаках. А теперь стал прислушиваться к тому, чему меня учили в школе и дома.
В классе меня стали меньше трогать, но на переменах от интернатников доставалось, как и прежде.
Однажды, после того, как меня в очередной раз побили, когда моего друга рядом не было, Коля отвёл меня в сторону и сказал:
- Возможно, скоро мы с папой переедем в другой город. Он – военный, и его скоро могут перевести отсюда. Но пока я - здесь, хочу научить тебя уметь постоять за себя. Ты, Санька, никуда не спешишь после уроков?
- ... Нет.
После занятий мы спустились в подвальное помещение, которое вело к чёрному выходу. Коля разъяснил, что здесь нам никто не должен помешать.
- Итак, ты, Сашка должен научиться драться. Самое главное – удар кулаком с размаху, - начал он
- ... Угу.
- Представь, вот – твой враг, - и он рядом со мной очертил руками фигуру.
- ... Угу.
- Попробуй, ударь его! Не бойся, Саня! Ударь! ... Ну же!
- ... Не могу.
- Ты можешь, Саша, говорить быстрее?
- ... Тяжело.
- Ну, ладно! Не бойся, стукни его со всей силы!
- ... Мне будет ... больно.
- Сожми кулак, чтобы не было больно. Не бойся, он не даст сдачи!
- ... Ему будет ... больно.
- За него не переживай! Давай, Саня, бей!
- ... Мне ... больно ...
- Что – больно?
- ... Ему ... больно.
- То есть, ты хочешь сказать, что тебе будет больно, если ему будет больно?
- ... Мгм.
- Да уж. С тобой, Саша, трудно... Я бы даже сказал, о-очень трудно! Но ничего, - не унывал Колька, - представь тогда, что я – бандит!
- ... Не могу.
- Ну, представь только! Не просто бандит, а ещё и страшный маньяк-убийца!
Я улыбнулся.
- Не смеяться! Смотри! У меня даже кинжал в руке есть, - и он сжал в руке воображаемое оружие, - Неужели не будешь даже теперь сопротивляться?!
- ... Не-ет, ... не буду, - ответил я, подумав.
- Смотри, - не унывал Колька, - я хочу тебя убить! – и он замахнулся на меня своим невидимым клинком.
Мне стало тревожно.
Сжатый кулак его правой руки медленно опускался мне на грудь.
Не в силах пошевелиться, заворожено глазел на Кольку.
Левой рукой он взял мою правую. Приставил её к своей накрест чуть пониже сжатого кулака. Затем взял мою левую руку, положил её на этот кулак.
- Теперь ты разворачиваешь кинжал от себя и со всей силой отталкиваешь его.
Коля двигал моими руками в нужном направлении вместо меня.
- Кто к нам с мечом придёт, тот от меча и погибнет! Молодец, Санёк! Сегодня ты избавил человечество от ещё одного ужасного маньяка-убийцы. Поздравляю! Теперь можешь улыбнуться, - торжественно провозгласил мой друг.
Улыбка у меня получилась кривая, зато из глаз полились ручьи...
На следующий день Коля в школу не пришёл. Моему разочарованию не было предела.
И с тех пор мы с ним, к сожалению, никогда больше не виделись.
Но своё дело он сделал. Меня почти перестали трогать. А я перестал хныкать, даже если мне делали очень больно. Стал больше внимания уделять учёбе. Изредка начали появляться четвёрки.
.....................................................................................
Всё изменилось в начале 6-го класса. В школе появились два новых парня, уже отсидевшие в колонии. Их приняли в интернатный класс 8А. Чем-то я этим двоим очень понравился. В смысле, что они мне нигде проходу не давали. Мне кажется, они специально выслеживали меня, чтобы поприставать и поиздеваться.
Всех моих предыдущих обидчиков, вместе взятых, можно назвать «цветочками», по сравнению с «ягодками» - Толстым Питом и Федюхой, как звали этих двоих.
Не знаю, какие имена и фамилии были у них на самом деле. Никто не звал их иначе, как «Толстый Пит» и «Федюха». К тому же они были друзьями.
Толстый Пит был где-то моего роста, но в два раза шире, с маленькими глазами и узким лбом. Федюха был здоровым высоким бугаём с огромными кулачищами. Среди интернатников были и другие, отсидевшие в колонии. Но те меня не замечали. А эти двое, только завидев меня издалека, сразу бежали ко мне напролом.