– Точно, леди, мне говорили, что был такой случай. Теперь понятно, почему её вам подарили! Её зовут Мари, ей через месяц исполнится год. Изначально собаки мужского пола более агрессивны и подвижны, их обычно берут для охраны территорий или на охоту. Девочки больше привязываются к людям, и, выбрав хозяина, будут рьяно охранять его ценой собственной жизни, как своих щенков. Ну, как-то так, – смутился псарь.
Следующие полчаса меня учили основным командам, которые знает собака, потом псарь для проверки сделал вид, что хочет меня ударить, и животное тут же оказалось между нами, зарычав и жутко оскалившись. Мне пришлось несколько раз окликнуть Мари, прежде чем она отступила, но она продолжала с подозрением коситься на слугу.
Перед уходом псарь вспомнил, что нужно познакомить животное с теми, кто часто будет рядом со мной, и я дёрнула за висящий на стене шнурок, зовя Саню. Надеюсь, она в своих покоях.
Саня появилась буквально сразу же. Сидящая у моих ног собака при её появлении насторожилась.
– Уже можно? А то я хотела дожидаться в твоих покоях, а мне не разрешили, пока собака тебя не признает! – тут же выдала Саня, с опаской подходя ближе. Мари оскалилась, но пока молчала. Саня испуганно ойкнула.
Под присмотром слуги я познакомила животное со своей компаньонкой, мы с Саней задали миллион вопросов и, наконец, отпустили псаря.
Несмотря на жалобный взгляд собаки, я приказала служанке устроить для Мари лежанку за порогом спальни, рядом поставили миски. А вдруг Мари ночью захочется пить или погулять? Или она будет гавкать, или запрыгивать на постель грязными лапами? Поэтому я решительно пресекла попытки собаки пройти в спальню следом за мной.
Но Мари не сдавалась, она сперва вежливо скребла дверь лапой, потом стала тихонько тявкать. Пришлось вставать, ругаться, вздыхать на виновато-жалостливый взгляд животного. После того, как я в третий раз вышла к скулившей под дверью собаке, я сдалась. Распахнула дверь и приглашающе махнула рукой.
Мари тут же радостно потрусила внутрь, с любопытством обнюхала всю мебель, заглянула во все уголки и даже за шторы, а после устроилась на коврике у кровати, всем своим видом показывая, что она здесь и останется. Я вновь вздохнула и, едва не споткнувшись о растянувшуюся во весь немаленький рост Мари, забралась под одеяло.
Мари что-то проворчала и затихла. Удивительно, но её присутствие нисколько мне не мешало, и я почти сразу уснула.
Король
Я пустыми коридорами дошёл до комнат Лиры. Дворец словно вымер, вокруг стояла оглушающая тишина. Дверь в покои даже не скрипнула, а на пороге спальни меня встретило предупреждающее рычание.
– Ну что ты, девочка, тихо, тихо, – примирительно зашептал я, не делая попыток пройти дальше.
Собака шум пока не поднимала, но смотрела на меня настороженно, готовая в любой момент прыгнуть и вцепиться мне в горло. Для неё сейчас не важно, что меня ей уже когда-то представляли, не существенно, что воспитывали и кормили её псари.
Золотистый королевский доберман, выбрав однажды хозяина, будет предан ему и только ему до конца своей жизни. То, что нужно для моей малышки. Улыбнувшись, я медленно, не поворачиваясь спиной к животному, вышел из спальни, а потом и вовсе направился к себе. За Лиру я теперь спокоен. Жаль, что пришлось уйти, но я и так несколько ночей провёл у её кровати, борясь с соблазном, а я вовсе не железный. Скорей бы свадьба.
Лира
Утро началось со скандала. Сперва Мари загнала в угол гостиной слугу с пышным розовым букетом и не выпускала, пока я лично её не отвела в сторону. Цветы были от Александра, и вновь к ним прилагалась записка.
«Очень скучаю. Твоя охранница держится молодцом. Надеюсь на скорую встречу. Твой А.»
Я зарделась, похвалила Мари, Саня успокоила слугу и дала пару монет «на лечение испуга». А посреди завтрака к нам буквально вломилась модистка. Недовольная тем, что её вызвали так рано, а не как другие «приличные леди», которые просыпаются не раньше полудня, она старалась как можно быстрее сдать платья и уйти. Быстро не получилось, я потребовала примерку, модистка насупилась и заявила, что я оскорбляю её, не доверяя её мастерству.
Как оказалось, не доверяла я не зря. Платья были сшиты «по последней придворной моде и даже опережая её», по словам гордой делом рук своих модистки. Корсеты положено было затягивать так, что в них становилось невозможно дышать, нижних юбок оказалось восемь, а не три, как обычно, край лифа был чересчур низко, а ширина платья вызывала мысли о том, как много леди уже застряли в дверном проёме в этом модном ужасе.