«Прости».
Пришла моя очередь вздыхать. Легко сказать, понять разумом, но сложно принять душой и начать чувствовать иначе.
«Понимаю и не тороплю. Ты ведь знаешь, что ты единственный человек, получивший королевское извинение?»
Я фыркнула и вернулась к ужину.
Быстрые и медленные мелодии чередовались, словно порывы ветра. Два солиста, мужчина и женщина, сменяли друг друга, услаждая наш слух чарующими голосами. Актёры гадали, что за загадочная персона скрывается в тени зала, но выяснить не пытались. Наконец, с трапезой было закончено.
Александр задумчиво на меня смотрел и о чём-то размышлял, скрываясь за щитами. Я слушала концерт, предназначенный для нас одних, и украдкой гадала, о чём подумал Александр, услышав про кружево и чулки. Пожалуй, нужно чаще надевать что-нибудь пикантное. Заиграла красивая мелодия, женский голос взлетел к потолку.
– Позвольте пригласить вас на танец, – Александр встал и с вежливым полупоклоном протянул мне руку.
Коснувшись кончиками пальцев его ладони, я согласилась, и мой Король закружил меня в танце. Медленная музыка сменилась шаловливой мелодией, и я ненадолго перенеслась на яркую поляну, где мы с Александром впервые танцевали, поддавшись обаянию осени. Он вёл меня так же уверенно, но теперь вместо некой осторожности в его действиях чувствовалась пронзительная нежность.
Он любил меня, по-своему, по-королевски, но иначе просто не умел. Мелодия вновь изменилась, и теперь мужской голос пел любовный романс. Александр кружил меня по залу, не отрывая взгляда, смущая тем неизведанным огнём, что плескался в глубине его глаз.
Его Величество стал мурлыкать мелодию песни, и я от удивления даже перестала краснеть. Улыбнувшись шальной улыбкой, Александр запел в голос, и понятливый певец замолк, уступая невидимому для него гостю.
– Ты мой свет, моя жизнь, моё дыхание. С губ слететь готово жаркое признание… – низким голосом, от которого подгибались колени и в груди замирало сердце, выводил мой Король.
Под взглядом Александра я таяла, как снег под весенними лучами, по спине пробегали мурашки, его руки обжигали даже сквозь ткань платья, а слова оплетали нас, словно паучьей сетью.
«Шёлковые чулки, значит? А «кружевное безобразие» я увижу?»
Меня словно окатило кипятком. Покраснев до кончиков волос, я отвела взгляд, а Александр рассмеялся, тепло, заразительно. Проклиная свою шалость, я споткнулась, но Александр легко придержал, а потом и вовсе, приподняв за талию, поставил меня на свои ноги, при этом не сбившись с шага.
«Мне не тяжело, а вот кто-то уже натёр ножку новыми туфлями», – с тёплым смешком, в котором звучала и забота, подумал Александр.
Слова песни давно закончились, но музыканты продолжали играть мелодию.
«Быть может, желаешь десерт?»
Я кивнула, мечтая вырваться из огненного смерча чувств. Не хотелось, чтобы Александр отпускал меня, беспокойное сердце мечтало, чтобы танец длился и длился, но при этом я больше всего желала, чтобы он отпустил, перестал смущать.
«Ты сама себя смущаешь, душа моя».
Такое привычное обращение, но я вновь залилась краской. Что же со мной?
«Ты влюбилась, моя маленькая».
Лёгкая нотка самодовольства, и я уже без сожаления отстранилась. Александр покачал головой и отодвинул для меня стул.
«Я надеюсь, угадал с меню».
Пока мы танцевали, Роман переставил тарелки, и теперь перед нами высилась многоярусная подставка со всевозможными десертами. Тарталетки, торты, пирожные, муссы, пироги, ягоды с кремом и просто нарезанные причудливым образом фрукты ожидали нашего внимания.
– Ты заказал всё, что было в меню? – со смехом уточнила я. Александр развёл руками и предложил мне выбирать.
«Я знаю, что ты любишь вафли, но, возможно, польстишься на что-нибудь ещё».
«Ещё я люблю землянику», – вновь покраснев, добавила я.
В меню земляники не нашлось, но Его Величество предложил попробовать пирожные, потом тарталетки с причудливо нарезанными фруктами, потом дегустировали мусс. Балуясь, мы брали по одной ложечке от каждого угощения и делились впечатлениями. Потом мы вновь танцевали, пили лимонад и фруктовые соки, и опять кружились в танце. После завершающей песни один из музыкантов, набравшись смелости, пошутил, не желает ли гость с таким талантом и чудесным голосом присоединиться к их труппе? Александр беззвучно рассмеялся и серьёзным голосом ответил, что подумает. Его глаза светились озорством, когда он надел маску и предложил мне руку.
Король
Когда малышка вскользь подумала о чулках и кружевном белье, меня окатило горячей волной, дыхание перехватило, а в голове не осталось ни единой мысли, кроме желания обладать ей. Спешно подняв щиты, я с трудом заставил себя думать и с запозданием подал встревоженном Роману знак, что всё в порядке.