Грифон ощутил, как челюсть безвозвратно отпадает — утешил так утешил.
— Лив!
Счастливчик развел руками и улыбнулся, извиняясь, но не собираясь Лорканна отпускать или освобождать от фоморова следования фоморову пережитку фоморова прошлого!
— Неблагого прошлого, Лорканн, неблагого! А свое прошлое надо чтить и уважать! — наставительно поднял палец вверх. Усмехнулся шаловливо, как в детстве. — И ты наконец перестанешь надо мной смеяться!
Видимо, выругался придворный маг вслух.
Со спины прошуршали шаги, а потом через плечо грифона перегнулось дивное создание неопределенного рода — ши, безусловно, грациозный и одетый со вкусом. Трудно было понять только — он красивый или она красивая?
— Так-так-так, что тут у нас? Ваше величество предупреждали меня, что случай будет непростым, но эти ресницы! Это просто ножом по сердцу! — знаток красоты склонился к опешившему Лорканну ниже, окутав ярким цветочным ароматом и без привычного ужаса заглянув в белесо-голубые глаза. — Не очи, звезды! А вот за кожей лица надо ухаживать, ухаживать, но ничего, для этого у вас есть я, у вас есть Кёрли!
— Ли-ив? — по спине грифона промаршировали огромные мурашки, сигнализируя, что паника близко и надо все прекратить, пока он не стал агрессивен.
— Ну-ну, душечка, у нашего короля полно своих забот! Да вот он и ушел уже, как будто застеснялся, право слово! Но ничего-ничего, руки у Кёрли надежные, не тревожься душечка, все будет в лучшем виде! Мы даже твое мрачное обаяние обыграем!
И подмигнул!
— Чт… Какое еще обаяние? Куда обыграем?! — тут до Лорканна дошло, что одной подводкой для глаз он не отделается, все будет прямо как надо — по старым традициям.
— Вот такое, вот такое, душечка, ты так на Кёрли своими глазами сверкаешь, как будто наш буйный придворный маг! — между делом, странный ши шлепнул Лорканну на лицо какую-то довольно горячую массу и принялся ее трудолюбиво растирать. — Ты слышал, как он разделался с королем воздуха? То есть с прошлым королем воздуха?
Лорканн уже потянулся ответить, что он и есть тот самый кровожадный придворный маг, но, по счастью, не успел.
— Хотелось бы мне с ним увидеться, душечка, как с тобой, лицом к лицу, какой, наверное, обаятельный молодой человек!
В синих глазах Кёрли появилась мечтательная поволока, поэтому Лорканн вовсе не ожидал, что руки красавца-ши с силой оттянут голову назад, подставляя под маленький дождь практически из кипятка. Ну понятно! Дом воды!
Лорканн зашипел, вдобавок, ибо заметил, что одежда с верхней половины тела съежилась до круглого и широкого воротника, оголяя грудь и руки, а штаны и сапоги превратились в подобие юбки и сандалии с загнутыми носками соответственно. Придворный маг не удержался от ругательств, сам он воспрепятствовать не мог никак, а Лив удачно — Счастливчик!.. — сбежал подальше от грифоньего праведного гнева!
— Фу, душечка, что за манеры? Уверен, даже наш придворный маг себе такого не позволяет! Вежливый король — тем более! И тебе не пристало!
У Лорканна было отдельное мнение о том, что и кому в данной ситуации пристало, однако тут знаток своей и чужой красоты вылил на почти голую грудь грифона тот же состав, что и на лицо чуть раньше, ощущение ожога заставило Лорканна отвлечься и выругаться мысленно о многих других прекрасных предметах.
Первым из которых была чудесная задумка Лива о смене имени!
Пока грифон осваивался с новым ощущением боли — из-за того, что она не проходила, чувствительность птичьей кожи словно бы притуплялась — каждая рука отдельно была устроена в маленькую мисочку с чем-то, напоминающим розовую воду.
— Да-да, душечка, я вижу, заботиться о себе для тебя в новинку, но придется потерпеть! Кёрли сделает из тебя произведение искусства! Залюбуешься! Ты у нас, похоже, воздушник, — пилка прошлась по ногтям на ногах, будто наждачкой, Лорканна передернуло. — Ну-ну, потерпи, тут нам тоже поможет водичка!
Для полного счастья, ступни тоже поместили в тазик. Лорканн почти расслабился, не чувствуя подвоха, когда по всей поверхности кожи прошла как будто бы волна кипятка — заклинание водной стихии, видимо, вместо купания.
— Прости, душечка, наш прелестный король сказал, что ты нужен ему довольно быстро, поэтому обойдемся без розовой ванны!
Грифон жарко возблагодарил Счастливчика, что тот хотя бы догадался установить временные рамки! Пытка не продлится вечно!
— Так ты из Дома Четвертой стихии, как я погляжу, м-м-м? — склонился к Лорканну опасно близко, прищурился, как на лакомство. — А цвет твоего оперения, дай угадаю, черный? Ох, это обязательно надо будет обыграть, обязательно! Ну вот, кажется, можно и осчастливить твое личико новыми ощущениями!
И потянул за край присохшей массы. Таких зверских ощущений Лорканн не испытывал никогда, кажется, даже во время сражения с древним богом: кожу как будто тоже снимало с костей вслед за отрывающейся маской. Чудом удалось не заорать.
— Вот, теперь усталая серость пройдет, а природная белизна воссияет, еще немного крема, и ты будешь звездой вечера! — по свежим следам и особенно чувствительной коже был размазан будоражаще-прохладный крем. — А вот что творится с твоими ногтями, а, душечка? Один обломан, второй треснул, третий порезан! И под всеми — под всеми, душечка! — следы грязи! Ряски! Краски! Бурой какой-то краски, неприятной, фу, мерзость какая! Сейчас мы тебя всего почистим!
Теперь взъерошивающими ощущениями наждачки обдало руки. Лорканну было немного обидно: за руками придворный маг старался следить, но как раз вчера пришлось падать на хвост Ливу, а вернулись они после очередного подвига изрядно поздно, и Лорканн позорно забыл почистить ногти. Вдобавок, Кёрли в процессе нащупал мозоли от палаша — и устранил их странным полумагическим, полуприпарочным образом! Лорканн пожалел о них: это всего лишь означало, что рукоять оружия опять будет первое время натирать ладонь. Сознаваться Кёрли хоть в чем-то, однако, грифон не спешил, справедливо полагая, что узнай тот, кого именно заимел в свои сети, просто так на свободу не отпустит. Еще хвост какой-нибудь из перьев приделает!
Дальнейшие процедуры Лорканн запомнил плохо — новизны ощущений в них не было, а были разные степени боли, особенно от ухода за кожей. Грифон даже заподозрил, что Кёрли наняли для по-настоящему изощренного убийства, но пыточные действия вскоре закончились, и в итоге испереживавшийся грифон сам не заметил, как уснул.
Проснулся он от того, что тонкие ободки вокруг груди, запястий и лодыжек наконец разошлись, позволяя встать и отойти от кресла. Рядом, на расстоянии двух почтительных шагов, имелся Счастливчик, горячо благодарящий уходящего Кёрли и наказывавший о проделанной работе строго-настрого до вечера молчать! Кёрли обещал, Лив признательно хлопал его по плечу и выглядел, к слову сказать, прекрасно.
Белая длинная туника до колен, перехваченная зелено-золотым поясом с крупными драгоценными камнями, подчеркивала крепкую фигуру короля. Такое же широкое, как у Лорканна ожерелье-воротник представительно лежало по массивным плечам и впечатляюще очерчивало верх груди и ровную спину. Сандалии с загнутыми носками смотрелись по-настоящему золотыми, а щиколотки и запястья короля окольцовывали толстые и тоже золотые браслеты, выполненные в форме свернувшихся змей. И без того загорелый король смотрелся почти бронзовым. Довершала образ высокая цилиндрическая зелено-золотая шапка с белой каймой, по верху которой тоже полз золотой удав.
Лив обернулся и замер, разглядывая Лорканна, в то время как грифон имел возможность оценить раскраску королевского лица. Впрочем, тут сюрпризов не было: зеленый — цвет Дома, оттенял глаза; белый — цвет Лива, выделялся на губах и под глазами; а золотой — цвет столицы и власти, покрывал узорами лоб, щеки и незанятое пространство нижних век.