— Я же говорил! Ты производишь впечатление!
Верить, что в обморок упали от его боевой раскраски, Лорканн не собирался, но коротко согласился и немного расслабился. Вместе с ним расслабился и задышал свободно как будто весь зал. Это заставило грифона вспомнить, что он не зря зовется теперь еще королем воздуха — ветер распахнул оконца и окна, зашелестел по залу легким бризом, изгоняя духоту, принося свежесть неблагой ночи.
Лив дошел до трона, встал перед ним — высоким и впечатляющим, а Лорканн занял место за спиной короля, не рискуя приваливаться к королевскому креслу, существовал риск какую-нибудь ерунду на себе размазать. Толпа неблагих ши внимала заговорившему Счастливчику, призывавшему силы всех Домов благословить столицу, праздник — подарить благоденствие еще на год вперед, а самих ши — не забывать своих корней.
Лорканн подивился, до чего складно Лив приплел сюда необходимость следовать традициям предков, и еле успел перехватить руку на полпути к зачесавшемуся глазу. Пока вся краска была нетронута и симметрична, не следовало размазывать ее легким движением кулака по глазнице!
Когда король договорил, был официально объявлен праздник Дня Золотого города, Лорканн расцветил небо первыми фейерверками в долгой заготовленной череде, давая старт прочим традиционным возлияниям. Ши разбрелись по залу, общаясь стайками, то и дело перетекая от кружка к кружку, оркестр фей затянул мелодию — и выстроились в ряд несколько пар танцующих. К тому же, как Лорканн точно знал, разглядевшие салют низшие неблагие точно так же выставили столы с угощениями прямо на Дворцовый проспект Золотого города и радовались вместе со всеми.
Такая рассеченность общества надвое Лорканна раздражала, маленьких неблагих он отказывался признавать низшими — да взять хоть тех же фей! Особенности размножения от поцелуев или ритм бодрствования в зависимости от рода не делали их глупыми или какими-нибудь менее неблагими! Впрочем, и тут традиции были сильны в той степени, какую грифон пока был не в состоянии превозмочь, и единственное, что оставалось придворному магу — узаконить их работу, обеспечивая «низших» неблагих правами и уважаемым статусом.
Вспомнивший опять о своих неудачах — совсем уравнять низших в правах с высшими не получилось — грифон поклялся себе, что потерпит всю свистопляску лишь до полуночи, а потом смоет всю эту жуткую краску и спустится в город, там тоже должно быть интересно! Лив на праздниках справляется и без придворного мага прекрасно!
Чтобы не стоять памятником самому себе, уж больно этот памятник был привлекателен для самого разного рода взглядов, Лорканн двинулся внутри толпы, по ходу движения проверив столик с яствами на отсутствие отравы и испепелив одну подсунутую под нос тарелку с хрустальными мидиями. Лакомство с любой стороны смертельное.
Изловленный тут же за руку разносчик пронзительно верещал про свободы выбора и возможность попробовать удивительное блюдо! Пусть всего раз в жизни! И с летальным исходом!
Лорканн одобрительно хмыкнул: логика ему нравилась. Что, впрочем, не помешало подозвать ближайших стражников и сдать им излишне ретивого в плане чужих свобод молодца. Лив разберется с ним завтра. Лорканн отряхнул руки, прошел дальше, к следующим столикам, выискивая самые очевидные и неочевидные угрозы. На третьем столике оказались отравлены вина, по счастью, вина еще не открытые; снизившаяся и потемневшая оркестровая феечка намекнула поискать — а потом и снять паутину пустоты, натянутую в очень удобной нише за портьерой окна. Пол в дальнем конце зала тоже скрипел довольно странно, и Лорканну выпал шанс сразиться в ментальном поединке с обезумевшим духом дерева, перенесенном сюда с целью убийства конкретных ши, его самого и Счастливчика.
На вопрос, почему этого духа пришлось активно доискиваться и дозываться еще самому, ответил мимо идущий отец короля-удава, походя назвавший Лорканна в спину «милочкой». Дух дерева стремительно скончался в корчах, и грифон развеял его пепельный прах по новому порыву ветра. Складывая этот порыв в своеобразный черный ком и запуская его непосредственно в затылок доставучему удаву-отцу!
Лорканн дал себе труд прислушаться, что о нем шепчут окружающие, и выяснилось, что некоторые не готовы признать в нем придворного мага. Эти сомневающиеся полагали грифона странной и новой фавориткой короля, в чем им нисколько не мешал отчетливо мужской костюм. Лорканн поморщился и выкинул все глупости из головы. Свобода на то и свобода, чтобы предоставлять варианты, во всеуслышанье грифона никто ни в чем не обвинял, а прочее его не трогало.
Ну, не должно было трогать!
Ганеллонн вскрикнул оскорбленно, озираясь уже на другой половине зала, чем погрел душу, а Лорканн еще раз обошел помещение по периметру, глянул на Лива, окруженного прелестницами из Дома Первой стихии, накрыл их на всякий случай куполом отторжения ядов, выставляя его центр на Лива. Друг почесал макушку, куда пришелся якорь заклинания, прелестницы не отреагировали никак, Лорканн успокоился, практически умиротворился и покинул праздник.
Впрочем, как оказалось, покинуть праздник раньше утра, похоже, ему не грозило: трижды проклятая краска не желала смываться, размазываться, отскребаться или отпадать! Лорканн нервно растер все лицо, уже не боясь повредить рисунок, дернул на пробу ободок с перьями, но и он сидел, как гвоздями прибитый! Грифон зашипел, расколотил какую-то вазу, попавшуюся под руку, и смирился со своей участью провести праздник в окружении аристократов.
Заявляться к низшим неблагим в подобном расфуфыренном виде не сулило душевности и простоты в общении.
Опять входя в зал, Лорканн понял также: со смирением он поторопился. Кузены Лива хохотали в уголке, и ветер донес, что прическу грифону Кёрли сотворил наполовину женскую. Лорканна затрясло, это был плохой со всех сторон признак. Ему еще фейерверки запускать!
Пришлось пробиться в толпу прелестниц, невежливо оттолкнув кое-кого из них локтем, и похитить на время оттуда Лива. Иного способа успокоиться сейчас, способа вернее, чем беседа с другом, Лорканн не знал.
Лив сразу заметил, что Лорканна слегка потряхивает, но со свойственной себе безмятежностью отнес это проявление беспокойства к менее ужасным причинам.
— Ой, Лорканн, тебе холодно? Я могу принести тебе платок! Я совсем не подумал, что в этом костюме тебе будет прохладно! А окна все открыты как назло! — и исчез, видимо, за платком.
Лорканн не успел сказать, что окна он может в любой момент закрыть самостоятельно! Судя по звукам, опять же, Лив вернулся в покинутое общество прелестниц Дома земли, чтобы взять платок там, где это будет проще всего! Лорканн почувствовал подступающую безысходность: сбежать ему отсюда не грозило, зато грозило светиться дальше в дамском платке. Под испепеляющими взглядами ущемленных прелестниц.
Впрочем, какая разница, действительно, если прическа у него уже наполовину женская и неистребимая, как эти проклятые краски! А Лив, судя по его счастливому виду, очень старался!
И действительно принес платок, накинул более высокому грифону на плечи, ради чего потрудился специально подняться на приступочку трона. Бешенство понемногу отступало, безысходность испарилась как и не было, Лорканн улыбнулся сияющему Ливу в ответ и сказал, что побудет на балконе, пока не настанет время основного ночного салюта.
Король-удав попытался уговорить грифона остаться, но Лорканну претило ловить на себе теперь вдвойне убийственные взгляды прелестниц из Дома Первой стихии — потому что ни одна из них не могла рассчитывать на подобное внимание со стороны Счастливчика. А Лорканн мог. Просто потому, что ни одна из них не была Ливу другом, а Лорканн был! Но доказывать это всем грифон не нанимался, а потому просто развернулся и вышел на балкон.